Нечистая кровь. Книга 2. Корни Тьмы

Катриона Глендори стушевалась. Разумеется, ее прислал сюда отец, но с какой целью? Эта невинная запуганная девочка вряд ли смогла бы сыграть роль наемного убийцы. Но заболтать, растрогать, вытянуть сведения — на такое вполне могла оказаться способна. Ингёр почти не знала ее, но вдоволь навидалась таких обманчиво-безвредных мышек на острове Даргор при дворе конунга, своего отца. Мышка легко могла обернуться крысой и укусить до костей.

Ингёр величественно протянула руку и указала гостье на скамью рядом с собой.

— Садитесь, леди. Я дозволяю.

«Я все еще ваша королева», — мысленно добавила она, и Катриона, поклонившись, подошла и робко присела на краешек скамьи.

Некоторое время обе женщины молчали. Потом Катриона сказала:

— Вы скучаете по вашему мужу, ваше величество?

— Нет, — тотчас ответила Ингёр. — Но я молю богов, чтобы он вернулся ко мне живым и невредимым.

— Я тоже… в точности точно так же.

Ингёр пристально посмотрела на невестку. Та зябко прятала пальцы в рукавах платья и словно хотела сказать что-то, но не решалась. Ее определенно подослал отец, но… потому ли только она пришла, что ее подослали?

— Когда мы с вашим супругом, принцем Брайсом, плыли сюда по Долгому морю, я спросила его, хороший ли человек его брат-король. Знаете, леди Катриона, что он ответил? «Нет». Тогда-то я и поняла, что, возможно, здесь будет не так уж и плохо. Когда второй человек в королевстве способен на такую беспощадную прямоту, это дорогого стоит. Я предпочитаю жестокость лжи. А вы?

— Иногда приходится и лгать, — чуть слышно ответила Катриона.

Ее голос был так тих и невыразителен, что это вызывало раздражение. Хотелось прикрикнуть на нее, велеть смотреть в глаза. Через что прошла эта женщина, дочь одного из знатнейших лордов в Митриле, что стала таким загнанным зверьком? И через что она готова пройти, чтобы обрести наконец свободу?

— Вы не любите Брайса, леди Катриона? Скажите правду. Я пойму, я ведь королева, — усмехнулась Ингёр, не пытаясь скрыть за усмешкой горечь.

— Я бы хотела его любить. Но он мне не позволяет. И…

— И? — подсказала Ингёр, и Катриона вздохнула.

— И что-то в нем есть, что никогда никого к нему не подпустит.

Ингёр обдумала эти слова. В них было немало истины.

— В этом они похожи. Наши мужья. Они никому не верят, кроме друг друга, и никого к себе не подпускают. Но так ведь нельзя. Когда у человека в руках столько власти, ему невозможно быть совершенно одиноким, потому что одному человеку такая ноша не по плечу. Кто-то должен всегда быть рядом.

— Они поддерживают друг друга, — неуверенно возразила Катриона, и Ингёр нахмурилась:

— Да? А вы точно уверены, что от этого больше пользы, чем вреда для них обоих? И для всего Митрила?

— Я никогда об этом не думала, — призналась Катриона.

— А я думала, моя леди. У меня тут нет особых занятий, кроме как думать о будущем этой страны. Потому что ее будущее слишком уж тесно переплетено с моим. И с вашим.

— Да, моя леди…

— Вы желаете стать королевой-матерью? Только прошу, не лгите. Будьте достойной супругой принца Брайса.

— Нет, — вдруг резко сказала Катриона и вскинула голову. Ее глаза блеснули — в первый раз с тех пор, как Ингёр ее узнала. — Нет, не желаю!

— И не желаете, чтобы ваш сын стал королем?

— Я не желаю, чтобы он стал узурпатором.

— Но вы ведь понимаете, что, когда наши мужья вернутся, никто не сможет гарантировать вам безопасность? Даже я?

— Его величество чуть не убил вас на глазах у всего двора, а потом заставил переменить ваше имя, — сказала Катриона. — Конечно, вы не можете никому ничего гарантировать.

Кровь прилила к бледным щекам Ингёр. Но гнев тут же улегся. Она просила правды у этой женщины, правду и получила. И это оказалось даже проще, чем она рассчитывала.

— Ваш отец прислал вас, чтобы шпионить за мной и выпытать, беременна ли я, так?

— Да, — сказала Катриона и чуть заметно улыбнулась.

— И почему же вы мне в этом признаетесь?

— Потому что знаю, что все равно не смогу это от вас скрыть. Вы сильны, ваше величество, а я сильной никогда не была.

— Толку от силы в четырех стенах немного.

— Я могу быть вашими глазами и ушами за пределами этих стен. Ведь вы — моя королева.

«Неужели она и впрямь настолько хитра? — усомнилась Ингёр, глядя в бледно-серые глаза своей невестки. — В тихом омуте водятся страшные демоны… или там похоронены светлые духи с перебитыми крыльями».

— Ваш отец убьет вас, если узнает. Не пощадит. Вы не нужны ему, пока у него есть ваш сын.

— Да, я знаю. Но если я хоть так смогу от него освободиться, тогда… так тому и быть. Все в воле Светлых богов.

— Все в воле Светлых богов, — машинально повторила Ингери.

Стремление женщины к свободе — об этом она и впрямь знала немало. Она, единственная дочь ярла, проданная правителю далекой страны, отосланная навсегда от родных любимых берегов, над которыми с криком носились чайки. Ту землю пора забыть. Море отвергло ее. Теперь она не Ингёр, а Ингери — королева гор. У моря и гор общее лишь одно — они жестоки и не терпят в своих владениях трусов.

— У вас есть сестры, леди Катриона?

— Да, ваше величество. Четверо.