Нечистая, неведомая и крестная сила. Крылатые слова

Но самой излюбленной шалостью деревенской молодежи следует признать заваливанье ворот и дверей изб всяким деревенским хламом: дровами, бревнами, сохами, боронами и проч. Взявшись за это дело целой гурьбой, озорники так завалят все выходы из избы, что утром все хозяева очутятся как в плену и нередко до вечера будут потом разбираться. Иногда, для большей потехи, парни взбираются на крыши заваленных изб и выливают в трубу ведро воды, после чего хозяева, как очумелые, носятся по избе и даже взывают о помощи к соседям[105].

До сих пор мы останавливались главным образом на святочных забавах деревенской молодежи. Но и взрослое население в эти веселые вечера не любит сидеть дома и предается свойственным его возрасту развлечениям, в ряду которых едва ли не главное место занимает хождение в гости, взаимные угощения и, отчасти, азартные игры. Последние с развитием путей сообщения проникли даже в такие медвежьи углы, как Вологодская губерния, где играют и ребятишки, и парни, и взрослые мужики. Ребятишки, конечно, играют на денежки из тонко обструганной березы, а взрослое население – на настоящие деньги. Любимая игра – «хлюст», «мельники», «окуля» (окуля – дама бубен, она ничем не кроется и ничего не кроет)[106]. Игра сопровождается обыкновенно большим воодушевлением и нередко переходит в такой азарт, при котором крестьяне забывают все, бранятся и жестоко дерутся, нанося друг другу тяжкие побои. Характерно, что такой же азарт овладевает мужиками и тогда, когда они играют не на деньги, а, например, в бабки. В Никольском уезде Вологодской губернии бородатые игроки в бабки часто из-за одной или двух ладышек ссорятся и дерутся, как ребятишки, а некоторые, как уверяет наш корреспондент, охотно соглашаются, чтобы их изо всей мочи ударили кулаком с ладышкой в лоб, но с условием, чтобы спорная ладышка была отдана им. При игре на деньги азарт доходит до того, что некоторые записные игроки не только проигрывают большие деньги (до десяти рублей и более), но оставляют своим счастливым соперникам даже одежду, так что возвращаются домой почти нагишом, в одной рубашке. Есть деревни, где почти все крестьяне обратились в страстных игроков, сражающихся в карты даже летом, в сенокос и жатву.

Чтобы закончить характеристику деревенских Святок, необходимо еще, хотя вкратце, упомянуть о святочных, или, как их называют крестьяне, «святовских», песнях. Особенность этих песен состоит в том, что они сопровождаются играми – различными хождениями девиц, то рядами, то кругами. Игры, разумеется, придают значительный интерес посиделкам и вносят оживление в крестьянские вечеринки. Вторая особенность «святовских» песен заключается в том, что они составляют исключительную принадлежность рождественских и новогодних вечеров и в остальное время года предаются совершенному забвению, так что самое пение их, помимо Святок, считается в народе грехом. Понятно, таким образом, что песни эти, составляя запретный плод в течение целого года, являются любимыми святочными развлечениями деревенской молодежи. На беседах они начинают входить в употребление уже с зимнего Николы, но пение их в это время еще не сопровождается играми, и только с наступлением рождественских вечеров игры вступают в свои права.

Наш вологодский корреспондент (Никольский уезд) разделяет святочные песни на три группы, в зависимости от сопровождающих их игр. В первую группу он включает те песни, при пении которых девицы, присутствующие на беседе, разделяются на два равных ряда, причем оба ряда устанавливаются таким образом, чтобы лица обоих рядов девушек были обращены друг к другу. Когда послышатся первые слова песни, первый ряд девушек начинает идти ко второму, который в это время стоит на месте. Подойдя к нему, первый ряд расступается, девицы поворачиваются в другую сторону, спиной к лицу девиц второго ряда, берутся снова за руки и идут к своему прежнему месту. А в то же время и второй ряд оставляет свое место и идет вслед за первым рядом до другого конца избы, где оба ряда, распустившись, поворачиваются на своих местах и, взявшись за руки, идут туда, где стоял второй ряд; здесь, снова распустившись, опять берутся за руки и вторично идут к месту, занимаемому первым рядом, и т. д. Как образчик святочных песен первой группы можно указать следующую, записанную в селе Юзе Никольского уезда Вологодской губернии: