— Ты хоть представляешь, что…
Дэвид сразу же заткнулся, когда увидел, как я потихоньку начала сползать по дверному косяку. Он подхватил меня под руки и довольно ощутимо встряхнул:
— Твою мать, Бет! Не смей отключаться.
Я лишь помотала головой. Нет, нет и нет. Это было бы слишком легко — отрубиться у него на руках. Видимо, своими мытарствами по ночному Нью-Йорку я выпросила у судьбы ещё один шанс и была более чем настроена им воспользоваться.
Дэвид крепко держал меня под лопатками. Я очень сильно захотела до него дотронуться, но моя отяжелевшая рука не поднялась выше его живота. Я схватилась за его ремень, и не для того, чтобы удержаться. Важнее было удержать его.
— Я тебя люблю, — повторила я и счастливо улыбнулась.
— Ты пьяна? — Похоже, улыбка была лишней. — Алкоголем вроде не пахнет. Где ты была, чёрт тебя дери?!
— Шла домой.
— С самого аэропорта?
Я по-идиотски хихикнула.
— Может да, а может и нет.
— Элизабет! — рявкнул он.
— Но я же дошла.
Дэвид вдруг подобрался и внимательно начал меня осматривать. Теперь он видел всё: и красные глаза, и посиневшие губы, и лихорадочный румянец, проступающий на бледных щеках.
— Да ты вся окоченела!
— Есть немного.
А дальше всё завертелось каруселью. Меня раздевали, растирали, куда-то несли, что-то вливали в рот. Я снова плакала, теперь уже от настоящей боли, что пронзила тело, когда Дэвид погрузил меня в тёплую ванну. Где-то на периферии всего этого светопреставления истошно орал Боб.
— И всё-таки ты меня любишь, вредная ты морда, — удовлетворённо кивала я.
— Знаешь, я бы всё-таки предпочёл, чтобы ты звала меня по имени.
Я лежала в нашей кровати: в свитере, спортивных штанах Дэвида и тёплых носках. Боб расположился в моих ногах и с нетерпением поглядывал на дверь ванной, за которой слышался шум бегущей воды.
Мы не улетели в Аспен. Но мы были вместе. Всего за несколько часов я потеряла и обрела Дэвида снова. Завтра мы будем разбираться, почему так произошло. Это была самая длинная рождественская ночь в моей жизни. И я очень хотела, чтобы она побыстрей закончилась. И закончилась правильно.
Шум воды стих. Я замерла, прислушиваясь к тому, что будет дальше. Вот открылась дверь. Щёлкнул выключатель. Босые ноги прошлёпали к кровати. Следующие несколько секунд ничего не происходило. Темнота и тишина. Неизвестность, в которой от меня ничего не зависело. Я зажмурилась и мысленно начала молиться: «Пожалуйста, пожалуйста! Пожалуйста!!!»
Матрас прогнулся там, где всегда. Боб лениво мякнул, когда ноги Дэвида задели его.
— Не бухти, — буркнул он.
Я снова замерла. Очень хотелось повернуться к Дэвиду. Просто до смерти хотелось. Но я боялась пошевельнуться, боялась даже дышать. Боялась сделать что-то неправильно и спугнуть его.
— Подвигай ногами, что ли, чтобы я понял, что ты не задохнулась.
Сдавленно хихикнув, я выполнила его просьбу.
— Спасибо.
Мы снова лежали в тишине каждый на своей половине кровати. Вроде и близко, но в то же время, далеко. Но для меня теперь понятие далекости было относительно. Дэвид был рядом. На сегодняшний момент этого даже больше, чем достаточно.
— Знаешь, что самое гадское в этой истории? — спросил он.
— Догадываюсь, — просипела я в темноту.
— Вряд ли.
Дэвид тяжело вздохнул и после сделал совершенно невероятную вещь: перевернувшись, он подтащил меня к себе вместе с одеялом, в которое я была закутана. Привычно он протолкнул под меня свою руку и упёрся подбородком в мою макушку.
— Что бы я ни услышала, мне это вряд ли понравится. Может, скажешь об этом завтра?
Я попросила об этом без всякой надежды на успех. И тем сильнее удивилась, когда Дэвид согласился.
— Хорошо. Теперь спи.
— Ты тоже.
— Постараюсь.
— Обещай, что не уйдёшь утром.
— Обещаю. Спи.
— Я люблю тебя.
— Это и есть самое гадское.
— Оу! Знаешь, это больно.
— Не то, что ты меня любишь, а то, что говоришь это сейчас.
— Значит, я опоздала?
Никогда не замечала за ним склонности к мелодраматизму, поэтому каждая секунда, в которой Дэвид не отвечал, далась мне очень тяжело. Я пообещала себе досчитать до десяти, а потом…
— Скажем так: ты успела вскочить на подножку уходящего поезда.
Прозвучало, конечно, не очень. Но, успела, значит успела. А куда направлялся этот поезд мы выясним завтра…
Глава 22
Мне снилась Долина Смерти. На сколько хватает взгляда — лишь потрескавшаяся, похожая на чешуйки отмершей кожи земля. Глазам больно от яркого света, но я пытаюсь рассмотреть плывущие над горизонтом далёкие горы. Жарко, как аду. Я начинаю раздеваться, вытряхивая себя из джинсов, стягивая через голову свитер…
Одежды много, и я потею ещё больше, сражаясь с ней.
— Давай помогу.
Давай.