Нечто оМИФигенное

– О том, что Скив отличный парень и гораздо более разумен, чем мы все полагали. Переговоры для него дело нехитрое, и нас он без труда мог бы облапошить, но мы получили солидные доказательства его глубокой порядочности. – Он помолчал немного, покачал головой и продолжил: – Парнишка был серьезно расстроен тем, что случилось с драконом, и для этого, надо сказать, у него были все основания. Он по-настоящему хотел нам врезать, и никто не смог бы его остановить. Но даже находясь в бешенстве, он прежде всего потребовал объяснений, пожелал услышать нашу версию случившегося. Затем, когда оказалось, что его дракон всего лишь ранен, он целиком отдался заботе о своей зверушке, не помышляя о наказании или мести. Для меня после этого он стал великим человеком!

– Да, он такой, наш босс, – сказал я с легкой улыбкой.

– Кроме того, о человеке многое говорит и то, какие друзья его окружают, – улыбнулся Робб. – Хотя вся ваша команда довольно страхолюдна, если смотреть со стороны, но все равно видно, что все вы ребята славные, беспредельно верные Скиву. Гораздо более, чем того требуют отношения работодателя и служащего. Это очень хорошо говорит о нем… и о вас.

Прежде чем я успел что-то произнести, он протянул руку, которую я охотно потряс. После этого Робб повернулся, чтобы воссоединиться с остальными делегатами.

Глядя ему в спину, я не сразу усек, что кто-то встал со мной рядом.

– О! – сказал я, повернув голову. – Привет, босс.

– Привет, Гвидо. Мне кажется, ты только что собирался поведать мне, что происходит. Давай немного прогуляемся, и ты на ходу мне все расскажешь.

Так я и поступил.

Я рассказал ему обо всем, что мы делали с того момента, когда вернулись с Извра, подвергнув содержание повествования лишь весьма легкому редактированию.

Когда рассказ закончился, он долго хранил молчание.

– Прошу за все прощения, босс, – наконец не выдержал я, желая добиться от него хоть каких-нибудь комментариев.

– Нет, Гвидо, – сказал он. – Это я должен просить у вас прощения.

С этими словами он повернулся и двинулся в сторону конюшни.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Среди моих лучших друзей имеются драконы.

Зигфрид

Великий Скив. Что за дурацкая шуточка!

Если в моей жизни и были моменты, когда я чувствовал себя менее великим, чем сейчас, то я об этом, наверное, запамятовал.

Ирония ситуации заключалась в том, что какой-то час назад я чувствовал себя на вершине мира. Я сообщил королеве Цикуте, что не хочу на ней жениться, и сумел при этом выжить. Я не только остался жив, но и избежал страшной угрозы ее отречения, которое, если бы состоялось, вынудило бы меня управлять королевством в одиночку. Впервые за много месяцев я был полностью свободен от каких-либо обязательств или обязанностей. Я в буквальном смысле чувствовал себя на седьмом небе.

После этого выстрелили в Глипа. Это, в свою очередь, позволило мне узнать, что моя команда решала целую кучу проблем, даже не поставив меня в известность. Мои друзья поставили себя под огонь ради того, чтобы я не тревожился.

Меня очень огорчало сознание того, что отныне я не мог полностью доверять своей команде. Я не мог доверять им хотя бы потому, что они перестали доверять мне и не сообщали честно и открыто о том, что происходит.

Я ощущал некоторую растерянность и чувствовал себя каким-то незащищенным. Так бывает почти всегда, когда на меня одновременно наваливается куча проблем. Поэтому я отправился в конюшню поплакаться на плече Глипа.

Он, естественно, спал. Оправлялся от шока, как сказала Маша. Убедившись, что Глип устроился вполне удобно и что его рана заживает, я снова предался размышлениям.

Я люблю конюшню потому, что туда очень редко кто-нибудь заходит. Мне сказали, что людей отпугивает запах, но если вы провели несколько лет в обществе любимого домашнего дракона, от аромата дыхания которого загнулся бы сам могильный червь, амбре скотного двора и тем более конюшен вас совершенно не тревожит. Одним словом, конюшня – то место, где я могу побыть в одиночестве. Место, где…

– Привет, Скив!

Я даже не обернулся на голос, поскольку сразу его узнал.

– Значит, ты все-таки нашла меня, Банни. Что теперь? Еще куча ведомостей? Неужели Гримбл, представляя бюджет, снова ошибся в десятых долях процента?

Она не ответила, и мне все-таки пришлось повернуться в ее сторону.

Ее формы, как всегда, были великолепны, и их созерцание не могло не доставлять удовольствия. Но в этот момент Банни почему-то смотрела в землю и при этом слегка дрожала.

– Вообще-то, – еле слышно сказала она, – я пришла посмотреть, как чувствует себя Глип, и вовсе не хотела тебе мешать. Оставляю тебя в одиночестве, а на Глипа взгляну позже.

С этими словами она повернулась, чтобы уйти.

– Постой, Банни! Прости меня. Я вовсе не хотел на тебя рычать. Это… Просто день выдался тяжелый. И все.

Банни остановилась и, стоя спиной ко мне, спросила:

– Так ты хочешь, чтобы я ушла, или нет?

– Да. Нет. Не знаю, – заикаясь, произнес я. – Я настолько вывернут наизнанку, что действительно ничего не знаю.