Нечто в воде

Лампа все еще у меня в руке, наготове. На ее основании блестит струйка крови. Мужчина разворачивается. Медленно поднимает лицо к свету. Не верю глазам. Патрик. Тот, который подошел ко мне, когда я стояла рядом с тюрьмой. Не было у меня паранойи. Он действительно за мной следил. И он не из СО‑15. Определенно не полицейский. Кровь течет из свежей раны над глазом, струится по лицу. Он вытирает кровь и смотрит на меня пустым холодным взглядом. Я понимаю, что в этой ситуации возможен только один финал.

Какая же я дура. Сколько наделала ошибок. Могла бы и догадаться. Накатывает тошнота. Мне конец. Сердце грохочет, колени подгибаются. Я падаю, он бросается ко мне. Я теряю сознание.

37. Марк

Суббота, 1 октября

Открыв глаза, я вижу что-то белое. Я лежу в ванной, распластавшись на полу, лампы слепят глаза, щека прижата к холодному белому кафелю. Я вскакиваю на ноги – бесполезно. Дверь ванной закрыта, сквозь узоры на стекле видна только темнота. После резкого подъема кружится голова. На краю ванны виднеется длинный кровавый след и отпечаток ладони. В виске пульсирует боль, а когда я трогаю лоб рукой, она становится темно-красной и липкой. Видимо, он ударил меня головой об умывальник. Раны на голове всегда сильно кровоточат, я или слышала об этом, или видела в кино. Не помню. Смысл в том, что они зачастую не настолько серьезны, как выглядят. Хотя у меня наверняка сотрясение мозга. Я пытаюсь оценить ущерб. Такое ощущение, что у меня похмелье одновременно с опьянением. Вспомнив о ребенке, прижимаю руку к животу, а потом быстро просовываю между ног. Крови нет. Слава богу. Держись, маленький. Пожалуйста, пусть с тобой все будет хорошо.

Я бреду к двери, кровь стучит в висках, тошнота не проходит. Из комнаты не слышно ни звука. Осторожно вытираю футболкой кровь с лица, прижимаюсь ухом к двери и жду. Тихо. Кажется, ушел. Я молюсь, чтобы он ушел. Не знаю, сколько времени я пробыла без сознания, но явно не пять минут. Кровь на белой плитке уже засохла. Приподнимаюсь, встаю на колени и смотрю в темноту за стеклом. В комнате – никакого движения.

Я дергаю ручку, хотя уже понятно, что дверь заперта. Ключа, торчавшего до этого в замке изнутри, нет. Меня заперли в ванной.

Вновь налегаю на ручку. Бесполезно – я в ловушке. Он оставил меня здесь. Ушел, а меня запер, чтобы не сбежала. На случай, если не найдет флешку. Только поэтому я еще жива. Он вернется, когда получит желаемое.

Кто такой Патрик? Это с ним я переписывалась с помощью чужого айфона? Кем бы он ни был, теперь ясно: мужчина работает на владельцев сумки. Мне конец. Они получили все. Мой телефон с записанными координатами лежал возле кровати. Ясно, что он додумается поискать в телефоне, обнаружит координаты и обыщет поляну. Я привела его прямо к флешке.

Нужно выбраться отсюда, пока преступник не вернулся. Уйти как можно дальше. Бросить все это, вернуться домой. Сбежать. Мы с Марком вызовем полицию. Все объясним. Мне уже плевать на возможные последствия. С ними мы разберемся позже, возможно, заключим сделку, учитывая информацию, которая у нас есть. Так или иначе, нам нужна защита полиции. Я не хочу закончить как Шарпы.

Потом вспоминаю сообщение Марка. Любимый уже в пути. Куда? Сюда? Откуда он узнал, что я в Норфолке? Я подозревала, что он догадается о моих планах, когда вернется домой, но как он узнал, что я именно здесь? Отчаянно роюсь в памяти: все просто. Уже три года, как я потеряла предыдущий телефон, а когда купила новый, Марк установил на него приложение, с помощью которого можно определить местонахождение. Ему достаточно открыть мой ноутбук и кликнуть по иконке приложения. И – вот она я.

Слава богу, он уже едет. Как только муж будет здесь, мы сразу позвоним в полицию, а приедет он очень скоро. И тут до меня доходит: он приедет не сюда, а туда, где находится мой телефон. Господи боже! Прямо к ним в зубы.

Я должна его остановить. Добраться до них раньше, чем он. Предупредить Марка, что он движется прямо в ловушку. Я должна его спасти. Это я во всем виновата.

Дергаю дверь ванной, на этот раз сильнее. Из груди вырывается отчаянный всхлип. Я заглядываю в замочную скважину. Ключа нет и снаружи. Его не получится вытолкнуть, а потом затащить внутрь под дверью, как показывают в кино. Патрик его либо выбросил, либо забрал с собой. Я поднимаю взгляд к витражу с поющими райскими птицами, застывшими на стекле.