Нечто в воде

Внутриматочная инсеминация у Алексы прошла успешно. Спустя две недели после того, как меня навестила полиция, мы с Филом и Дунканом вновь собрались в приемной у доктора Прахани, чтобы заснять, как Алексе сообщат радостную новость. Чудесный был день. Ее беременность ненамного отстает от моей. Забавно получилось. Здорово, что у меня теперь есть подруга, с которой мы будем проходить этот этап нашей жизни. С Каро мы перестали общаться. Несколько телефонных звонков, чашечка кофе, не более. Она напоминает мне о том, какой я была раньше, а я не уверена, что понимаю себя прежнюю.

Наверное, я никогда не смогу рассказать Алексе всю правду, хотя мы очень подружились. Думая, что Марк просто сбежал, она советует мне не принимать все близко к сердцу. Еще говорит, чтобы я не злилась и не расстраивалась. Когда теряешь что-то очень дорогое, нужно не грустить, лучше радоваться, что это вообще было в твоей жизни. Сегодня ты фонарный столб, а завтра – собака. Надо брать пример с Алексы. Она умеет меня рассмешить – я уже сто лет не смеялась. Нужные люди приходят в твою жизнь как раз вовремя. Потом вспоминаю о Марке – ненужные тоже, ведь верно? Не всегда легко отличить одних от других. Может, когда-нибудь я все-таки расскажу Алексе правду. Посмотрим. Она ведь мне свою историю рассказала.

Я решила не трогать деньги, пока не родится ребенок. С кредитом за дом справлюсь. Смогу продать дом, как только мне передадут управление делами Марка – через два-три месяца. Хотя официально его признают мертвым только через семь лет.

Я подожду. Я терпелива. Буду работать, снимать дальше. Отблагодарю Эдди за его помощь. Швейцарские деньги начну тратить, когда родится моя девочка, а когда дочке исполнится семь и я стану официально свободна, мы сможем уехать из страны. Возьмем деньги и исчезнем. Я пока не решила, посмотрим. Знаю одно: нас ждет прекрасное будущее.

* * *

В семь тридцать девять Алекса окликает меня из кухни. Я наверху, отдыхаю в выделенной мне гостевой комнате. Она произносит мое имя только один раз. Громко и четко. Меня вдруг охватывает чувство, которого я не испытывала уже два месяца. Страх. Резкий, внезапный и сильный. Я понимаю по ее тону: что-то случилось. Звуки предпраздничной готовки стихают. Дом погружается в зловещую тишину. Иду на звук телевизора в уютную кухню. Над духовкой вьется аромат рождественского окорока в глазури из кленового сиропа. Алекса с отцом стоят неподвижно, спиной ко мне, и безмолвно смотрят в телевизор, закрепленный на стене. Когда я вхожу, они не оборачиваются. Замедляю шаг и потрясенно замираю рядом с ними. На экране новости «Би-би-си‑24», прямой репортаж с какой-то торговой улицы – возможно, Оксфорд-стрит. Улица пуста. Нет, не может быть. Вечером в канун Рождества на Оксфорд-стрит не бывает пусто. Потом вижу ограждение. Дорогу перегораживает полицейская лента. Прямо сейчас. Экстренный выпуск новостей.

Мы в ужасе наблюдаем, как от ярко освещенной рождественскими гирляндами витрины отделяется согнутая фигура. Человек бежит, слепо спотыкаясь, выбегает из укрытия и мчится через широкое открытое пространство дороги. Он направляется к ограждению, прочь от чего-то ужасного, чего мы не можем видеть. Внизу экрана идет бегущая строка. Чрезвычайная ситуация… есть жертвы. Двое нападавших… вооруженная полиция.

Если репортер что-то и говорит, то я его не слышу. Все звуки пропадают, когда в углу экрана появляются два фото. Личности нападавших установлены, и одна из них мне хорошо знакома.

Алекса поворачивает голову – хочет убедиться, что я вижу то же самое. На фото – Холли. Наша Холли. Возвращаю взгляд на экран. На бледное юное лицо Холли. Первое, что приходит в голову, – снимок не из полицейского досье. Фото, которое показывают в кадре, сделано на свободе, еще до заключения. До поджога автобуса. Задолго до всего этого. И у меня вдруг перехватывает дыхание: произошло нечто ужасное. По-настоящему жуткое.

Вновь слышу ее слова. В тот день, в тюрьме, когда я спросила, что она собирается делать после освобождения.

– Увидите. Это будет нечто грандиозное, Эрин.

Она уже тогда меня предупредила, получается? Я знала. Я каким-то образом всегда знала – не конкретно, конечно же, просто чувствовала.

Только что я могла? Что тут сделаешь? Всех не спасешь. Бывает, приходится спасать только себя.

Благодарности

Милый Росс, спасибо за то, что показал пример и вдохновил меня ступить на этот путь. За твой энтузиазм, руководство, советы.

Маме, моей первой читательнице, я говорю спасибо за то, что не сочла мою книгу ужасной! Благодарю за поддержку, за то, что в детстве привила любовь к чтению и вдохновила стремиться к большему.

Моя особая благодарность Камилле Рэй, моему замечательному агенту, за то, что ответила на первое электронное письмо с синопсисом и прочла три первые главы, а на следующий день и всю рукопись. За грамотные замечания, идеи и наставничество, за то, что переживала за мою героиню. И за то, что ввела меня в новый, удивительный мир.