Нечто в воде

Кто-то мог бы испугаться столь быстрой перемены, а мне нравится, что Марк может резко изменить курс, сосредоточиться на главном. Он умеет владеть собой. Он знает, что нужен мне, и взял себя в руки.

Поднявшись наверх, я ломаю голову, что надеть. Хочется выглядеть нарядно, не прилагая никаких усилий. Это непросто.

Я решила попросить Фреда быть моим посаженым отцом на свадьбе. Это деликатный вопрос, ведь Фред не родственник. Просто для меня он ближе всех к образу отца. Я его уважаю. Он мне дорог, и я льщу себя надеждой, что тоже ему небезразлична. Так или иначе, ненавижу говорить о своей семье. Думаю, люди обращают слишком много внимания на то, откуда мы пришли, и недостаточно внимательны к тому, куда идем, и все же… Без рассказа о семье вы ничего не поймете.

Моя мама была молода, красива и умна. Она много работала, управляла компанией, и я любила ее так сильно, что мне больно о ней думать. И я не думаю. Она умерла. Однажды ночью, двадцать лет назад, ее машина слетела с дороги и попала на железнодорожные пути. На следующий день в интернат позвонил отец и все рассказал. Вечером он приехал и забрал меня домой. Меня на неделю освободили от занятий. После похорон отец уехал работать в Саудовскую Аравию. Я ездила к нему в гости на каникулах. В шестнадцать лет перестала, предпочитая проводить каникулы у подружек. Он женился. У них двое детей. Хлое шестнадцать, а Полу десять. На мою свадьбу он приехать не может, и, если честно, я этому рада. Я ему не слишком интересна. Несколько лет назад решила его навестить. Спала в пустой гостевой комнате. Знаю, что при виде меня он вспоминает маму, потому что она стоит у меня перед глазами, когда я смотрю на него. Вот и все. Больше мне нечего сказать о семье.

Когда наконец спускаюсь, воздух наполнен пьянящими ароматами ужина. Стол накрыт. Лучшие тарелки, бокалы, шампанское, а еще Марк где-то раздобыл тканые салфетки. Господи. Я даже не знала, что они у нас есть. Он улыбается и внимательно смотрит на меня глубокими карими глазами. Я выбрала маленькое черное бархатное платье, а волосы заколола сзади, открыв длинные золотые серьги, которые Марк подарил мне на день рождения.

– Восхитительно, – говорит он, оглядывая меня с головы до ног, и зажигает последнюю свечу.

Взволнованно смотрю на него. Он красив и надежен. Он видит, что я волнуюсь, откладывает все свои дела и подходит ближе.

– Все будет хорошо. Он будет рад, если ты попросишь. Не волнуйся, – шепчет Марк мне на ухо, крепко прижимая к себе.

– А вдруг он спросит о родителях? – вскидываю на него глаза. – Я не могу об этом говорить. Не хочу о ней думать.

– Он тебя знает. Если ты просишь, значит, есть причины. А если он станет интересоваться твоими родителями, я тебе помогу. Договорились?

Марк отстраняется и смотрит мне прямо в глаза.

– Ладно, – неохотно киваю я.

– Ты мне веришь?

– Конечно, – улыбаюсь я.

– Вот и славно, – тоже с улыбкой говорит он. – Давай хорошенько повеселимся.

В этот момент раздается звонок в дверь.

7. Свадебное платье

Среда, 3 августа

Добродушная ирландка возится где-то у моих колен, подшивая подол свадебного платья. Портниху зовут Мэри. Я стою в тончайшем эдвардианском [16] крепдешине и отстраненно наблюдаю за происходящим, не понимая, что должна чувствовать. За мной, в свою очередь, наблюдает Каро, которой досталась роль подружки невесты. Она помогла мне найти платье. Каро знакома с несколькими модельерами, работающими для кино. Художники по костюмам обычно собирают винтажные вещи: покупают их на аукционах, делают копии для съемок, а потом продают в интернете. Все как новенькое. Мой наряд – той же породы. Он идеален.

К портнихе в подвальчик на Сэвил-роу мы пришли ради незначительных переделок. Ничего существенного, платье сидит на мне как влитое.

К этой портнихе ходил отец Каро, когда еще был жив. Он умер, кажется, от инфаркта, в довольно пожилом возрасте. Каро – поздний ребенок, насколько мне известно, ему было около шестидесяти, когда она появилась на свет. Я почти ничего о нем не знаю – лишь обрывки сведений, просочившиеся в разговоры. В туалете на первом этаже ее дома висит в рамочке чек на миллион фунтов, на его имя. В самом доме в Хэмпстеде, завещанном лично Каро, пять этажей, а за домом еще имеется сад размером с Рассел-сквер. Похоже, ее отец принадлежал к миллионерам старой школы. В гостиной небрежно прислонен к стене оригинал Уорхола.

В общем, я стараюсь прислушиваться к советам Каро, если могу себе это позволить. Платье мне подгоняют бесплатно. Не знаю, почему я не отказываюсь.

– Отлично, все готово, милочка.

Мэри стряхивает с колен нитки.

* * *

Когда мы выходим на улицу, Каро поворачивается ко мне.

– Перекусим?

Я умираю от голода: не ела со вчерашнего вечера, сдуру решила не завтракать, чтобы не испортить мерки для платья. Глупо: в день свадьбы я все равно буду есть. По правде говоря, с нетерпением предвкушаю банкет, который мы заказали, и он обещает быть просто чудесным. Уже все решено, депозит внесен, на следующей неделе дегустация меню. Потрясающе. Боже, как я хочу есть!

– Да, отличная идея.