Нечужие объятия (СИ)

Ни слова лжи, потому что листок, который мне принес Кологривов, содержал переписку с журналистом, подтверждавшим, что статья отправляется в обработку и скоро появится на портале, Артем умудрился добиться того, чтобы с ним согласовали текст.

— Статья вышла, когда Кологривова уже известили об увольнении, потому хоть тут мы сможем прикрыть свои задницы. Он был обижен и действовал в своем интересе, к тому же подкинув ложную информацию журналистам, — заметил «самый младший» партер.

— Это не ложная информация, — тяжело вздохнув, проговорила я.

Даже Дмитрич застыл.

— В смысле?

— Разногласия между энергетиками и «Норд-Алом» действительно вытекают далеко не из технической стороны вопроса, то, что описано в статье — правда.

— Мать твою… — выругался Дмитрич. — То есть простым опровержением мы тут не отделаемся.

— А вы-то откуда это знаете? — полюбопытствовал тот, кто до этого изучал документ, сейчас отложенный в сторонку.

— Меня заинтересовала проблема «Норд-Ала», которая на первый взгляд не стоила и выеденного яйца, однако Артем Сергеевич не мог ее решить. У меня есть, скажем, знакомые в сбытовой компании, от них я и узнала о ситуации в общих чертах.

— Ты ему сказала? — возмущенно выпалил Дмитрич.

— Нет,

— Тогда Кологривов откуда узнал? — рявкнул «младший».

— Не имею представления.

Это вырвалось как-то самой собой, и я задумалась, а правильно ли поступаю? С одной стороны, я могла рассказать, что Артем Сергеевич — самое заинтересованное лицо во всей этой истории, и не только потому, что один из учредителей — его отец, но и потому, что он рассчитывает наверняка иметь с этого предприятия прибыль, я не верю в его альтруизм. А с другой, едва узнав об этом, я должна была незамедлительно доложить руководству, но я же этого не сделала. Интересно почему? Да потому, что это ничем не подкрепленные факты, и вполне возможно, Кологривов обманул, исходя из каких-то своих личных причин, ведь нарушил же он главное правило фирмы — вопросы решают сначала мозги, потом связи, но вытаскивать на всеобщее обозрение чужое грязное белье — недозволительная роскошь, особенно если ты кролик перед большим и голодным удавом.

— Подготовьте все необходимые бумаги, Злата. Требование опровержения и убрать статью с официального сайта, если нет — скоренько в суд, — произнес один из тех партнёров, что перешёптывались.

— Здесь, Вадим, и вопрос о соответствии занимаемого места Златой Викторовной рассматривается, или ты подзабыл? — Геннадий Дмитриевич склонился, как коршун, над компаньоном. Он ненавидел чужие ошибки.

— Да брось ты, Ген! — махнул рукой совладелец. — Она у нас не три дня работает, а без малого семь лет, и нареканий к ней никогда не было, ни как к специалисту, ни как к куратору-администратору, пытаться взвалит на нее вину Кологривова, все равно что за измены жены наказывать собаку.

Они еще что-то говорили, а я сидела и хлопала глазами, уставившись в пространство.

Хорошее сравнение. Как собака. Теплая будка и сытная кость. Но дальше цепи ей уже не уйти. Я не смогу стать одним из. Потому что у этих пятерых есть наследники, у которых есть желание зарабатывать, а когда оно пройдет — фирма просто развалится. Даже чертов Кологривов сражается (в теории конечно) за что-то большее и свое.

Но если книги, что в столе, потеряют свою актуальность, я уже, наверное, не соберусь, не смогу начать с начала.

А если не получится?

Но я не могу остаться без дохода. Как никак, а маме нужно помогать, Олька то на Сашку копейки присылает раз в квартал, на них и пару колготок не купишь. А мама хоть и на военной пенсии отца, но все же Питер — город не дешевый, особенно если у тебя ребенок на руках.

Короче, глупость все это, пронесло, Злата Викторовна, в этот раз и хорошо, готовилась к худшему.

— К вечеру бумаги будут готовы. Я полагаю, что должен позвонить юрист сбытовой компании. Они вряд ли закроют глаза, ведь дело не столько в щекотливой ситуации, сколько в неподключении объекта без объективных причин.

— Позвонят, куда им деваться, — кивнул младший партнер, — но вопрос еще и в том, что мы будем делать теперь с Кологривовым?

***

Пакет претензий и требований ушел на электронный и почтовый адреса медиа ресурса к вечеру. Я откинулась в кресле и закрыла глаза. Целый день ходила, как пришибленная мешком с мукой, и ведь дело не в том, что переволновалась, а в какой-то внутренней обиде. И даже не на руководство (в лице Геннадия Дмитриевича), которое во мне усомнилось, а на себя.

На столе запел телефон. Мама. Едва услышав ее голос в трубке, я забыла про свои проблемы.

— Златушка, прости, что так поздно, можешь к нам приехать?

— Мама, что случилось?

— Не знаю, живот прихватывает, а… Сашеньку-то не оставлю одного…

Так, время за девять вечера, отсюда до маминого дома пара километров по широким проспектам, вряд ли сейчас есть пробки.

Я сорвалась с места, прихватив сумку, даже не проверив ее содержимое.

Мне очень повезло, наш водитель был еще на работе.

— Дмитрий, — запыхавшись, притормозила я возле мужчины, сидевшим на общей кухне с чашкой чая, — у меня дома ЧП, вы мне поможете?