Недалеко от Москвы. Жизнь продолжается

Нике уже скоро нужно было отправляться в родильный дом, и обе будущие мамы вместе готовились к этому.

А затем все вместе отвозили Нику и радовались вместе с Владиком рождению серьезного мальчишки, которому дали имя Егор.

И все вместе привезли Нику с мальчиком к ним домой, и тихонько отпраздновали это событие.

– Уля, ты скоро? Давай, догоняй!

ЖИВОЙ ЗВУК

СНОВА КОНЦЕРТ

Афиши на Доме культуры бывали разные. С рисунками, с длинными надписями, даже с портретами.

Но достаточно было надписи «Живой звук» и зрительный зал был полон задолго до начала.

А тут еще перед занавесом около кулисы выставили высокий табурет, и на него взгромоздился Виктор Скворцов.

– Добрый вечер, друзья! Мы опять меняем форму нашей встречи с вами. Теперь вот меня посадили на насест и велели поговорить …

Виктор переждал смех.

– Конечно, не меня вы пришли слушать. Естественно, вам хочется, чтобы я поскорее убрался отсюда и начался концерт, на который вы пришли. А посадили меня затем, чтобы я вас предупредил, что у сегодняшнего концерта нет заранее подготовленной программы. Будут просто хорошие добрые песни, и почти все из них вам окажутся знакомы. Поэтому не удивляйтесь.

И Виктор махнул рукой и занавес пошел.

На сцене зрители увидели привычный состав ансамбля, только там, у задника, стояли четыре стойки с микрофонами и около них четыре женские фигуры в белых брючных костюмах.

Одесский порт

В ночи простерт,

Огоньки над Пересыпью светятся.

Тебе со мной

И мне с тобой

В этот день

Интересно бы встретиться.

Это было несколько неожиданно, но знакомая мелодия, знакомые слова.

Тебе со мной

И нежные девичьи голоса повторили за Свиридовым – «Тебе со мной»

И мне с тобой

И они опять повторили, а дальше пели все вместе.

В этот день

Интересно бы встретиться …

– Вы слышите, Свиридов не копирует Утесова, но все равно вы слышите и Свиридова, и голос Утесова с его неподражаемой теплотой и проникновенностью. Единственно, что позволил себе Анатолий, это одесское «интерэсно» …

Скворцов сказал это на фоне музыки, и только после этого песня пошла в полную силу. Девичьи голоса прекрасно аккомпанировали Свиридову, или сливались с его голосом, но все это ничуть не загромождало смысл.

Я не поэт

И не брюнет,

Не герой – заявляю заранее.

Но буду ждать и тосковать,

Если ты

Не придешь на свидание.

Тут Свиридов позволил себе еще одну черточку – из одесской жизни – брюнет превратился в «брунета». А девушки старались поддержать и ободрить героя, страдали за него.

Махнешь рукой,

Уйдешь домой.

Выйдешь замуж

За Васю-диспетчера.

Я ж быть китов у кромки льдов,

Рыбьим жиром детей обеспечивать.

Оркестр наконец «дорвался» и заиграл в полную силу, девушки сдержанно пританцовывали у своих микрофонов. Мгновенная пауза.

Одесский порт…

И снова медь трубы, дробь барабана, колокольчики рояля. И прорывающаяся сквозь них гитара.

Продолжительные аплодисменты. Свиридов остановил их, повернулся.

Мгновенная пауза, гитарный перебор и:

Стою на полустаночке

В цветастом полушалочке,

А мимо пролетают поезда.

А рельсы-то,

Как водится,

У горизонта сходятся.

Где ж вы мои весенние года?

Где ж вы мои весенние года.

Зал даже дружно выдохнул от неожиданности.

Но зрители быстро освоились и дружно начинали подпевать, помогая девушкам.

Следующая песня была совсем в другой эмоциональной тональности, но зрителям это ничуть не мешало.

Куда уехал цирк – он был еще вчера,

И ветер не успел со стен сорвать афиши.

Но больше не горят его прожектора,

Под куполом оркестр его не слышен.

Девушки вторили Свиридову без слов, но это звучало так красиво …

Куда ушли слоны; в какие города

Погонщики ведут ученого верблюда.

Куда уехал цирк – уехал он туда,

Где кто-то сказку ждет и верит в чудо.

Девушки негромко вторили, образуя фон:

Куда уехал цирк …

А Свиридов разговаривал с залом, и все почувствовали себя детьми:

Своих усталых змей туда факир несет,

Бумажных голубей туда уносит ветер.

Туда под новый год уходит старый год,

Туда на карусели едут дети.

И вместе с девушками, вторящими ему:

Там музыка гремит сегодня, как вчера,

И вновь заполнен зал и зрители все те же.

Кружится карусель, горят прожектора,

И чудеса вершатся на манеже.

Тут и весь зал очень тихо и серьезно подхватил:

Кружится карусель,

Горят прожектора

И чудеса вершатся на манеже.

Куда уехал цирк …

– Я не знаю, что делать и что нужно говорить … Я давно знаю Толю… то есть Свиридова, знаю, что он волшебник, но чтобы до такой степени… Я сам почувствовал себя маленьким мальчиком, который спешит в цирк, в его волшебный мир иллюзий…

Виктор Скворцов повернулся к Свиридову.

– Но как я понимаю, сейчас нас с вами перенесут в более старший возраст …

И ансамбль заиграл, и начал Свиридов хорошо знакомую песню.

Было нам когда-то лет

Восемнадцать-девятнадцать,

Разливалось солнце вслед

И хотелось целоваться.

Вечерами саксофон

Раскалялся весь от страсти:

Тот далекий чудный сон

Назывался просто счастье…

Припев подхватили не только девушки на сцене, но и часть зрителей:

Были юными и счастливыми

В незапамятном том году,

Были девушки все красивыми

И черемуха вся в цвету.

И послушно повторяли слова припева…

Виктор так и продолжал сидеть на своем высоком табурете.