Недаром вышел рано. Повесть об Игнатии Фокине

Где гарантия того, что тот, кто станет «всем», кто завладеет богатством другого, сам не станет жертвой того, кто так же захочет стать «всем»? Это не лозунг, зовущий к справедливому строю!

Нет, на крови нельзя построить царство справедливости — кровь вызывает новую кровь. Разве не потому завершилось неудачей благородное движение декабристов, когда они столкнулись с необходимостью пролить вражескую кровь? Они пошли на поражение, но не захотели стать виновниками новой пугачевщины.

А разве не к пугачевщине зовут большевики? Им мало того, что рабочий класс, совершив революцию вместе с партиями революционной демократии, впервые получил свободу слова и собраний, возможность создавать профессиональные союзы. Именно с помощью своих, законных организаций рабочий человек может сейчас защищать свои права. Большевики же зовут к тому, чтобы пролетарий управлял государством. Как, позвольте спросить, управлять государственными делами, если место рабочего у станка, у мартена, в будке паровоза? Сейчас рабочий может стать и государственным чиновником, и профсоюзным или партийным функционером. Это — правда. Да вот тот же Григорий Панков — рабочий, ставший членом ЦИК. А он, Уханов, разве не вершит общественными делами? Однако он — уже не рабочий…

Партийные взгляды и убеждения — это всегда личные ощущения, личное понимание социальной справедливости и личный жизненный опыт, помноженные на такие же знания твоих единомышленников.

Люди потому и объединяются в партии, что никого из однопартийцев не собираются учить, а стремятся лишь к взаимообогащению знаний. Когда начинается насильственное обращение в веру, тогда в партиях происходит раскол.

Уханов, можно сказать, остро не переживал своего разрыва с Фокиным. Он даже обрадовался, что может не скрывать своих убеждений, может не чувствовать своей якобы ущербности, недоразвитости по сравнению с тем же Игнатом. У него просто иные, противоположные взгляды — вот и вся разница между ними как революционерами.

И Панков, как показалось Акиму, также приободрился, как-то стал увереннее, когда размежевались, разошлись их пути с Игнатом.

Однако так уж случилось, что не могли они разойтись навсегда. По-человечески тянуло их к Игнату.

Да, он был непримирим к тому, во что они верили, что исповедовали. Но, как бы пи был крут и серьезен спор, ни разу Игнат не допускал, чтобы спор этот вылился в непримиримую людскую вражду. Личную неприязнь, которая могла появиться, как бы вмиг стирала, сглаживала его искренняя улыбка.

Впрочем, не о том сейчас речь, не о человеческих — о партийных взглядах.

Так как же все-таки он, Панков, переметнулся в стан большевиков, который осознанно покинул?..

Морозный колкий ветер бьет в лицо. Уханов прячется за спину Панкова. Зачем он предпринял эту затею — ночью, в собачий холод отправиться на вокзал встречать Игната, возвращающегося из Питера домой?

— Ах, как было бы славно, хорошо, если бы не надо было сейчас объясняться с Фокиным! Для этого всего лишь малость была нужна — остаться Игнату на новом посту в Питере. Как надеялись на это Товбин, Владычкин, Чернявский, сам Либер Михаил Исаакович!

Вышло вроде бы нарочно так удачно — Фокин за дверь, а Либер вот он, уже прикатил в Бежицу! А как же, Брянский завод — один из главных форпостов пролетариата? Как не появиться здесь лидеру партии социал-демократов меньшевиков, да еще в такой острый исторический момент, когда — после провозглашения власти Советов — в Бежице и Брянске снова перевес у «истинной революционной демократии»!..

Однако и не о Либере разговор… Как мог Панков?

Слух о том, что Григорий думает вернуться в Брянск, возник еще в сентябре семнадцатого. Семен, младший брат, которого Игнат сделал большевиком, с кем-то поделился: Григорию хотелось бы вернуться… А что? Крупнейший в России пролетарский край, не зря большевики прислали сюда известную фигуру. Почему бы не включиться в кипучую рабочую жизнь и меньшевику Панкову?

Григорий приехал в Брянск почти в самый канун Октябрьской революции. Сказал: уговорил Фокин — позарез нужны работники, знающие Брянский завод. Товбин и Уханов не сдержали смеха — ловко же Панков придумал поддеть большевиков! Дескать, ничего у самих не получается, потому противников на помощь зовут… Ясно, что такую видную фигуру, как Панков, фракция меньшевиков выдвинула кандидатом в члены Учредительного собрания от своей партии.

Совет меж тем утвердил его комиссаром труда. Противники потирали руки: комиссар, но народу пока непонятно, от чьей партии… Созыв Учредительного собрания все расставит на свои места и укажет на дверь большевикам.

Однако Панков выкинул неожиданный фортель еще до выборов — вот в чем вся закавыка!

Акиму не забыть, как он развернул «Брянский рабочий» от восьмого ноября и сначала не почувствовал, какую бомбу приготовил им этот номер местной большевистской газеты.