Недавние были

Не оскудел наш Север бесстрашными мастерами арктического мореходства и в новые времена. Один из героев его - архангельский капитан Александр Кучин. Закончив с золотой медалью Архангельское мореходное училище, Кучин отправляется для продолжения мореходного образования в Норвегию. Здесь он поступает в Бергене на океанографические курсы. Видный норвежский ученый X. Хансен, под руководством которого Кучин занимался океанографией, высоко ценил своего талантливого ученика и, когда Руал Амундсен в 1910 году набирал команду знаменитого «Фрама» для экспедиции к Южному полюсу, Хансен порекомендовал своего ученика. Кучин, заключив четырнадцатого марта с Амундсеном контракт, стал участником этой трудной, но удачной экспедиции, открывшей в декабре следующего года, и тоже, по счастливому совпадению, четырнадцатого числа, Южный полюс.

Кучин был единственным русским участником открытия Южного полюса, и вклад его в это немаловажное предприятие был довольно значителен. Он выполнял на «Фраме» обязанности не только океанографа, но и штурмана, а также принимал участие в устройстве зимовки на побережье шестого континента. Он же был и в некоторой степени историографом этого плавания на «Фраме», так как часть пути вёл дневник экспедиции.

После такого трудного двухлетнего плавания не грех бы и отдохнуть, но, вернувшись на родину, Александр Кучин в навигацию 1912 года отправляется на другой край света, то есть на этот раз не на крайний юг, а на крайний север, не в Антарктику, а в Арктику.

Теперь он становится участником экспедиции Русанова на Шпицберген и капитаном нанятой для экспедиции зверобойной шхуны «Геркулес». Русанову была поставлена задача найти на Шпицбергене не занятые американцами и норвежцами залежи каменного угля и поставить заявочные столбы, которые дали бы России право эксплуатации их и права на часть территории острова, на котором издавна зимовали и били зверя русские промышленники.

Русанов охотно согласился на эту экспедицию, но взял с собой продовольствия на полтора года, что казалось странным, так как до Шпицбергена морского ходу одна неделя. Никто не знал о планах Русанова, вынашиваемых им много лет - пройти вдоль берегов Сибири Северным путем до Тихого океана. Теперь, используя благоприятные обстоятельства, Русанов решил осуществить давнюю свою мечту.

Закончив работы на Шпицбергене, найдя уголь и поставив для России заявочные столбы, то есть полностью выполнив задачу, Русанов решил дальше уже на свой риск и страх продолжить экспедицию, отправиться на восток к Новосибирским островам и пробиваться дальше к Берингову проливу.

Он открыл свои планы дальнейшего плавания всем четырнадцати участникам экспедиции и спросил, кто из них хочет отправиться с ним в далекое плавание. Одиннадцать человек изъявили своё желание идти дальше с Русановым, а трое возвратились в Архангельск.

Итак, капитан Кучин повел «Геркулес» в дальний и опасный путь. Укрываясь от шторма, он зашёл в Маточкин Шар - пролив между Южным и Северным островами Новой Земли. Отсюда восемнадцатого августа 1912 года Русанов дал в Петербург телеграмму, в которой, раскрывая свои планы уже всей России, извещал, что идёт на восток по Северному пути.

Больше никаких известий о судьбе Русанова и его товарищей не было. Экспедиция исчезла, и следы её были обнаружены только двадцать два года спустя, когда близ устья Енисея на одном из островов был обнаружен вмёрзший в лёд столб с надписью «Геркулес, 1913 г.». Я видел этот невысокий столбик в музее Арктики и Антарктики в Ленинграде, как и некоторые другие мелкие вещи, найденные несколькими годами позже у северо-западных берегов Таймыра.

И это всё, что известно о судьбе экспедиции. Все одиннадцать участников ее погибли, в том числе и отважный архангельский капитан Александр Степанович Кучин. Его взяло холодное полярное море, как и многих других северных мореходов.

Но на смену погибшим исследователям Арктики являлись наследники их свершений, которые уходили в далёкие опасные рейсы, чтобы торить новые морские и ледовые пути. Иные, как Владимир Воронин, водили по океанским курсам корабли до славной и почётной старости.

В Архангельске и Соломбале старых поморских капитанов было немало. Арктические путешественники, собираясь в свои экспедиции, не раз прибегали к их помощи и совету.

Когда Георгию Седову пришлось искать корабль для своей экспедиции к Северному полюсу, он прежде всего вспомнил о своих архангельских друзьях-капитанах. Приехав в начале июня 1912 года в Архангельск, Седов велел извозчику ехать с пристани не в гостиницу, а к давнему приятелю лоц-командиру Елизаровскому, который жил в Соломбале неподалеку от портовых мастерских. По свидетельству Н. Пинегина, «Елизаровский принял гостя радушно. Узнав, что главная забота - найти подходящее судно, послал за знакомыми поморами - посоветоваться с ними.

Первым пришёл Лоушкин, старый поморский капитан. Вошёл в горницу по-старинному: стал у порога, отвесил поклон, перекрестился и снова раскланялся. Подал ладонь лопаточкой, разгладил широкую сивую бороду, заворковал по-поморски: