Неделя: Истории Данкелбурга

Работали молча. Ни я, ни смотритель кладбища вообще не отличаемся разговорчивостью. Сейчас это особенно на руку: пусть не выведывает где и почему я убил этих двоих, куда собираюсь и всё в таком духе…

Мне же теперь придётся бежать из Данкелбурга.

Последняя лопата земли шлёпнулась на место…

– Ну, давай иди за третьим, – равнодушно произнёс Орфелий, – Закопаем и его побыс…

В его горле вдруг закончились слова, как только я направил ему в лицо дуло «Богданова». Он нисколько не напуган, а, скорее, недоумевает. Точнее, умело делает вид, что недоумевает…

– Ты что удумал, Гарольд? – развёл он руками, – Убери-ка пушку, а то я тебе лопатой руку отхвачу!

– Заткнись, Орфелий! – рявкнул я на него, – Становись в могилу! И не делай такого лица! Сегодня меня отчего-то нашли в баре Дугласа, хоть я и всю ночь сбивал хвосты! Меня там нашли по наводке, которую дать мог только ты или Дуглас, но на толстяка они выйти не могли, а вот ты, Орфелий, постоянно общаешься с членами банды! Это ты сдал синдикатовцам моё укрытие в баре!

Глаза Орфелия погрустнели. Словно он понял, что бороться со сжигающей его болезнью бесполезно и остаётся только принять смерть. Отпираться совершенно бесполезно. Выдохнув, он спустился в разрытую могилу.

Не струсил, когда я приблизился на шаг – смотрит точно мне в глаза… с равнодушием. Настолько он устал от жизни, что её потеря его не пугает.

Предатель… А ведь когда-то он помог мне встать на ноги…

Я нажал на курок и на кладбище в кои-то веки перестало быть тихо.

Орфелий упал. Я взялся за лопату. Спустя где-то минут двадцать с последней могилой было покончено. Осталось только одно…

Я затушил фонари, погрузившись в непроглядную темень – царство Небожителя, да не снизойдёт на меня гнев его. Встал на колени на сырую землю, приставил пистолет к виску. Вдох, выдох… воздух воняет зимой…

Здесь, на старом кладбище в окружении высоких надгробий меня найдут в лучшем случае через неделю. Ещё и снег поможет, укрыв меня плотным белым ковром. Кого я обманывал, когда думал, что сбегу отсюда, и никто меня не найдёт?

По крайней мере, Ротвейлер и Шон со своим планом умоются! Я уже оставил записку капитана Брюлоу с информацией о Решете в баре, на видном месте, указав, где можно найти мёртвого Гордона. Подозрительно знакомый почерк выявит автора записки. У Шона должны начаться неприятности на работе…

Всегда было интересно, успевает ли самоубийца расслышать звук выстрела?..

Да сопутствует вам удача, Гарольд.

Четверг, 13:19

Я караулил у окна не зря: они ни в коем случае не потеряли мой след. Все проделанные петли оказались бесполезными. Они нашли меня даже быстрее, чем я ожидал, быстрее на порядок. Пусть и случайно. А я-то наивно понадеялся, что у меня будет пара часов на отдых, после чего я продолжу бегство.

К отелю «Каллиопа» подъехала чёрная машина. Наблюдая из окна пятого этажа, я увидел, как из неё вышли четыре человека и уверенно двинулись ко входу. Нет никаких сомнений, что свора палачей пришла именно по мою душу. Сразу четверо…

Я отпрянул от стекла, когда один из них задрал вверх голову. Отступив на пару шагов, я весь задрожал! Не только чудовищный страх тому виной, но и вновь вернувшаяся ломка! Она выползла из потаённой щели моего подсознания крайне не вовремя!

В глазах всё поплыло, грудь сдавило невидимыми тисками, что не разжать, как ни старайся. Всего меня заколотило так, что я еле удержался на ногах.

Импровизированный трос был отброшен в сторону.

От осознания своей обречённости я взвыл, вмешав в этот вопль и гнева, и страха, и слёз поровну! Не в силах себя сдерживать, я схватил маленькую настольную лампу и принялся колотить ею об подоконник.

Накануне я выступал на сцене. Это был уже второй сложный спектакль за два дня. После оглушительного успеха премьерного показа «Мудрости, познанной через глупость» приходилось повторно принимать образ рыцаря Мильо и выкладываться по полной на сцене Центрального Театра Данкелбурга. Моя вторая серьёзная роль. Как говорят многие, весьма удачная!

Вчера моё имя стало известным, сегодня я выступал уже будучи популярным театральным актёром.

Не удивительно, что большая часть аплодисментов и цветов после окончания действа достались именно мне, Эрне Рафту!

Я с товарищами по постановке стоял на сцене и в такт со всеми кланялся рукоплещущим зрителям. Стоит отметить, что собрался полный зал. И каждый, определённо, был очарован отличным спектаклем, все без исключения были в полном восторге! Чтобы это понять, достаточно просто вслушаться в гремящий звук аплодисментов.

Никогда ещё мне не приходилось бывать в такой ситуации. Даже вчера, на премьере, шелест людских хлопков не был таким мощным и сочным. Приятно ласкает уши.

Думаю, излишне скромничать не стоит, а следует признать, что я вполне заслуживаю эти почести. Минуты моего триумфа! Я шёл до них очень долго и целеустремлённо, чтобы отказываться сейчас признавать свой успех!