Неделя холодных отношений

И опять…. Откуда мог знать он, сын капитана Глеба Никитина, что именно сейчас не стоит бросаться с тоской и сопливыми вскриками на грудь к отцу, а необходимо просто тащить его, в петле на поясе, на верёвке, на неуклюжей осиновой палке, по снегу, мокрого, к берегу, к берегу…?!

Примерно сто метров, под ногами ещё даже не береговой песок.

Рывок за рывком, края башмаков – в твёрдый наст…

Вдруг за спиной стало тяжелее.

Сашка оглянулся.

Весь в снежном крошеве, с закрытыми глазами, страшный мокрыми морозными волосами и безобразно сдвинутой вперёд, на шею, изорванной курткой, капитан Глеб, привязанный к палке, упираясь и скользя по льду скрюченными окровавленными пальцами, молча пытался встать на колени.

Падал и пытался…

– Папа!

Вот когда пригодились объятья и слёзы!

Глеб опять упал лицом в снег, его рвало простой водой, плечи дрожали от судорог.

– Па! Что делать?! Как ты?!

Снежно-кровавой рукой покачал перед глазами сына.

– Туда.… Развяжи…

И снова Глеб скорчился в приступе тяжёлого хриплого кашля.

– Что? Па, поднять тебя, да?

– Сними…, развяжи…

Сашка суетливо, рывком, оправил куртку отца, наугад просовывая руки, раздёрнул там почему-то неудобный ремень, опомнился, метнулся к палке, сломал ноготь, развязал узел и вытащил ремень, уже свободный, из-под Глеба.

– Помоги…

Подставить правильно плечо с первого раза у Сашки не получилось, и Глеб, пытаясь встать с колен, брызгая под себя тяжёлой слюной, опять рухнул в снег.

– Ближе встань…. Да, так.

За шиворот Сашке с отцовского рукава сразу же потекла холодная вода.

– Не спеши….

Первые совместные шаги, хриплое дыхание.

Правая рука – на плече сына.

Через шаг капитан Глеб останавливался и отхаркивал в сторону горькую воду.

На обрыве Сашка протянул отцу ремень.

– Давай, я первый, а ты цепляйся…. Если что – ползи. Так быстрей поднимемся…

– Погоди, не спеши…

После обрыва Глеб не удержался на слабых ногах и ненадолго опустился на колени. Встал.

– Не, руки больше не надо…. Теперь всё в норме…. Пошли.

Сашка медленно брёл рядом, молчал, не понимая, что они будут делать дальше.

У костра капитан Глеб криво улыбнулся огню, протянул вперёд трясущиеся руки.

– Молодец, сын. С меня пиво….

После этих отцовских слов всё вокруг них вдруг стало очень стремительным.

– Раздевайся.

– Зачем?

– Быстро! Не трепись лишка… Нижнее бельё – мне. Носки, майку, свитер. Шапку тоже. Свою куртку и прочее – на себя, и занимайся костром. Прыгай вокруг него, все приготовленные дрова – в огонь.

– Трусы тоже тебе?

– Да! Живо! Моя температура уже минус пятьдесят!

Сашка, суетливо отвернувшись и незаметно счастливо улыбаясь и вытирая слёзы, поочерёдно швырял назад, через плечо, тёплую своим телом одёжку.

С трудом распрямляя закостеневшие пальцы, капитан Глеб скинул с себя мрачно хлюпающие куртку и комбинезон, чавкнувший водой тельник. Присел на широкий корень у самого костра, попробовал было развязывать мокрые, закисшие шнурки, рванул их по очереди ножом, потом, упираясь один в один, сбросил на снег тяжёлые ботинки.

Натянул на себя тесную одежду сына.

– Всё. Я побежал.

– Па, ты куда?! Ты же слабый! Упадёшь же! И босиком?!

– Был слабый…. И не босиком, а в носках. Почисти после всего этого рыбу. Пока мёрзлая, чешуя легко отходит. Сделаешь, крикнешь мне…. Подбери ещё под обрывом палку, на которой ты меня буксировал, приспособь её пониже и покрепче над огнём, развесь на ней мои шмотки. Скоро они понадобятся мне сухими и горячими.

– А…

Сашка попробовал что-то спросить, подняв руку.

Глеб озабоченно перебил сына.

– Балбес. Это я про себя…. Позабыл. На воду ведь всегда нужно с развязанными башмаками идти, чтобы быстрее и удобней скидывать, если что. Ух, я и балбесище…!

Трещали кусты, орал фрагментами патриотические песни, нарезая широкие круги вокруг костра, капитан Глеб.

На пятом круге он свернул ближе, прыгнул на секунду к огню.

– Позабыл – ставь, кипяти питьевую воду во всех банках, какие имеются!

И снова ринулся в удобно протоптанную чащу.

– …Взвейтесь кострами, синие ночи…

Через десять минут капитан Глеб Никитин упал в обморок.

Впервые в жизни.

В считанных сантиметрах от могучего соснового пламени.

А ещё через пятнадцать минут он, в очередной раз возвращённый собственным сыном к своей, интересной во всех отношения, жизни, уже потрошил окунька, а затем – и плотвичку.

– Дай-ка мне, для начала, сын, нашего горячего, полезного и вкусного напитка из шиповника.

Глеб, прочно поставив босые красные ноги на край тёплой камышовой циновки, шевельнул плечами под накинутой на него Сашкой курткой.

Потное лицо, прерывистое дыхание, просторная сыновья шапка криво торчала на его голове.

– Контролируй мои тряпки сам, по мере их готовности – бросай сюда…

Недавно очнувшись, капитан Глеб вернул Сашке все его личные вещи, всё нижнее бельё в целости и сохранности. Тельняшка, плавки и носки Глеба к тому времени уже полностью высохли, с излишком, даже немного попахивали горелым.

– Жаль, кепочку я свою утопил. Раритет. Кстати, кажется, и перчатки тоже…

В заботах наступил вечер.

Густая темнота вокруг костра оставляла все страшные события дня в стороне, за кругом надёжного тёплого света.