Неделя холодных отношений

Окончание создания, отдых от трудов, благословение и определение всего созданного

Проснулись они в сумраке рассвета, похожими рывками преодолев беспокойный ночной сон, одновременно.

И отец, и сын – небритые, чумазые, с глазами, опухшими от непрерывного дыма многочасового костра; и у того, и у другого кожа на лице одинаково блестела, стянутая морозом и голодом.

У Сашки – тревожный взгляд.

Капитан Глеб продолжал сильно кашлять, вытирая рукавом редкие чёрные слёзы.

«Ну, вот и всё….».

Кто из двоих и что сможет сказать первым?!

Великая ответственность – какие будут произнесены слова, таким и получится этот решающий день.

Всё-таки отцы чаще бывают опытнее и отважней.

– Немцев лучше всего брать в плен утром, розовых и недоуменных…. Вставай, сын, мы с тобой сегодня здесь вместе и поэтому всё у нас получится. Судя по темноте рассвета, сейчас примерно девять часов, в нашем распоряжении почти три часа.

– Всего?

– Не раскисай. Вне зависимости от имеющихся у нас с тобой настроений переходим к водным процедурам. Грядёт генеральная помывка – даже нежеланных гостей нужно встречать по всей форме.

…Спустя некоторое время капитан Глеб Никитин всё-таки заставил Сашку визжать. Умыться-то он предложил сыну водой тёпленькой, заботливо подогретой, а та, которую Глеб держал наготове, за спиной, была практически жидким льдом.

Вот её-то, почти полбанки, отец и вылил за шиворот Сашке.

Тот и завизжал, охнув, и сказал в ответ одно только слово.

Глеб улыбнулся.

– В самую точку. Но я не такой.

Ещё с вечера они экономно договорились оставить на завтрак запас последних жареных желудей и горсть сморщенных рябиновых ягод.

Сначала, молча смакуя, выпили отвар, потом – «кофе».

Сашка заметно нервничал, суетился мелкими движениями, то вставал, то опять присаживался у костра.

– Как будем действовать?

Глеб скривился от густой желудёвой горечи, выплюнул в сторону случайную черноту.

– …Чтобы стать ближе к звездам, достаточно подняться с колен.

– Сам придумал?

– Нет, это было однажды напечатано в весёлом журнале «Крокодил». А если очень серьёзно, то действовать, сын, мы сегодня будем так, как и предполагали в самом начале нашего безумного предприятия.

Согласись, мы по-прежнему ожидаем, что преступник приедет на встречу с нами до полудня, то есть первым паромом. Утренний рейс из города – в девять ноль ноль, минут сорок – переправа, полчаса ему ехать по лесу до нашего места, если человек не станет особо спешить…

– Так времени-то у нас почти уже не осталось!

– Ты прав. Поэтому приступаем. Готовим первую засаду у обрыва.

Взгромоздив одну длинную, каменно обледеневшую за ночь конструкцию с торчащими вверх стёклами, на плечи, капитан Глеб и Сашка потопали по своим ещё сохранившимся в неглубоком снегу следам.

Ловушку они установили поперёк мелкой колеи на старой дороге, ведущей к заливу, почти на самом спуске. Тщательно присыпали бугристые палки и особо крупные стеклянные зубцы пушистым снегом, а Сашка, очень стараясь, еловой веткой размёл свои и отцовские следы, отступая спиной в лес.

– Как думаешь, обязательно попадётся?

– Думать уже времени нет, остаётся только надеяться. Пошли за второй дубиной, у меня там кофейку ещё немного осталось, надо бы допить.

С пристальной улыбкой капитан Глеб осматривал их лагерь, всё ещё привычно удобный и уютный, даже в медленно пропадающем свете утреннего костра.

– Завершим вот операцию – и великая лень поселится тогда в моем сердце. Кстати, когда ты последний раз курил?

– Не помню, дня три назад…

– И не хочется?

– Не-а…

Глеб с сожалением поболтал в руке пустую жестянку.

– Всё. И с чайными церемониями на свежем воздухе тоже завязано.

Он достал из внутреннего кармана куртки часто размокавшие за эти дни и так же каждый раз заботливо высушенные бумажные листы с копиями их паспортов. Расправил на колене один, меньше скомканный и почти не рваный, поднял от костра остывший уголёк.

– Я точно знаю, кто сейчас к нам приедет.

Сашка задохнулся от холодного воздуха.

– Кто?!

Не обращая внимания на требовательно-любопытствующие интонации в голосе сына, капитан Глеб Никитин аккуратно написал углём на обороте бумаги два слова, плотно сложил листок и передал его Сашке.

– Спрячь подальше. Потом, будет время, посмеемся…. Всё, по коням! Продолжим наши дела. Мне потребуется минут пятнадцать, чтобы дотащить вторую ловушку до отворота просёлка от главной дороги. Там и останусь ждать. Как только машина проедет мимо меня, закапываю стёкла так же, поперёк колеи. Ни вперёд, ни назад он уже целым не вырвется – пропорет колёса в любом случае. После – я бегом сюда, к обрыву. А ты двигайся в лес, сними там все наши петли, проконтролируй, чтобы ни одной верёвочки лишней по кустам не дёргалось.

– Зачем?

– Чтобы не оставлять после себя здесь ненужной грусти.

«Не дело тебе, малыш, при таких разговорах присутствовать. Беседа с приезжим злодеем может оказаться весьма неприятной и трагической…».

Исподлобья, упрямо Сашка смотрел на отца.

– Точно? Ты уверен, что мне обязательно нужно идти снимать петли?

Глеб усмехнулся.

– Уверен. За полчаса справишься – и быстро двигай ко мне, договорились? Ну, тогда всё, топай.