Неделя на Манхэттене

Но стоило расправить плечи, как на голову рухнул холодный ливень, и пришлось впрыгнуть из стены воды в дверь ресторанчика напротив центрального входа в Колумбийский университет. Заведение было стопроцентно китайским – уличную стеклянную стену украшали изображения официантов, подающих еду в позах кунг-фу, а потолок пестрел иероглифами и фонариками.

В просторном зале находилось ровно три человека: белая парочка в глубине и одинокий китаец. Заняв лучшее место у окна, неподалеку от одинокого китайца, мы расслабились в ожидании кофе. В Америке не принято занимать понравившийся столик – официант сажает туда, где удобнее ему, но я не понимаю, почему должна платить за его удобство, а не за своё.

Несмотря на стопроцентную китайскость, в нашу сторону поплелся симпатичный итальянский парнишка. Муж заказал кофе и сок, но парнишка покачал головой и ушёл. А вернулся не с кофе, а с управляющим – высоким злобным китайцем, который прорычал текст, из которого я разобрала только «10 долларов».

– Говорит, если мы не закажем на каждого меньше, чем на 10 долларов, то можем выметаться! – перевёл муж.

С подобным хамством я сталкивалась только в СССР, но китайское заведение имело лицензию, подразумевающую уважение к клиентам. Тем более что из-за ливня сквозь стеклянную стену уже не было видно ворот университета.

– Но мы не хотим есть! – напомнила я.

– Посмотри на эту свору, они вышвырнут нас на дождь, – заметил муж.

Напряжённые официанты сгрудились за спиной управляющего и ждали команды. Дело, естественно, было не в 20 долларах, а в хамстве. В России обслуживающий персонал приводится в чувство записью в книгу жалоб или вызовом полиции, обязанной разобраться с отказом в услугах.

Но здесь мы были заложниками – мобильный не включался, и перевоспитать управляющего с помощью полиции не светило. Да и полиции он мог сказать, что мы обозвали его узкоглазым ублюдком, а зависимые официанты подтвердили бы это на всех библиях страны. О выходе на улицу тоже не было речи – двери ресторана не имели даже крохотного козырька.

– Жду вашего заказа! – угрожающе повторил управляющий.

Сосредоточенно жевавший китаец за столиком рядом и воркующая белая парочка даже не повернулись в сторону нашей разборки на повышенных тонах. Муж ткнул пальцем в то, что принесли за соседний столик китайцу, велел положить туда курицу вместо мяса и упаковать. А ещё кофе и сок.

Управляющий натянул на лицо более мирное выражение и отдал команду итальянскому официанту, но я не поняла, на каком языке. Как в анекдоте, когда Рабиновича в кошерном ресторане Нью-Йорка обслуживает китаец, говорящий на идиш. Рабинович спрашивает хозяина, как он добился таких успехов в подготовке кадров, а хозяин шёпотом отвечает:

– Тише! Он думает, что это английский!

Итальянец принёс сок и отвратительнейший кофе. К финалу дождя появился картонный короб с запакованным блюдом, а муж расплатился кредиткой. Но злобному управляющему показалось мало, и он навис над мужем, требуя дополнительные чаевые и пытаясь это обосновать. При том, что первые чаевые были включены в счёт короба.

Управляющий со свитой просто перегородил нам дорогу к выходу и что-то рычал на своём китайско-английском. Было непонятно, что делать, но было понятно, что в физической разборке за дверь ресторана нам не победить. Муж швырнул китайцу чаевые и, глядя в глаза, сказал:

– Вот за это мы вас и не любим!

Сказал по-русски, но китаец понял суть и ухмыльнулся. И чисто визуально диалог американского китайца с российским индусом стоил дорогого, ведь «тёплые» отношения соседствующих народов-гигантов отдельная тема. Но если мизансцена в «Кошерной пиццерии» была забавной, ветераны возле бара быстро отстали, то после китайского ресторана нас трясло.

С таким хамством мы оба не сталкивались ни в одном общепите мира, а впечатление дополняло полное безразличие трёх посетителей. Мы так и не поняли причины подобного поведения управляющего, но, судя по пластике официантов, перегородивших нам путь к двери, номер был отработан.

Чтоб прийти в себя, отправились изучать район Колумбийского университета, отличающийся от большей части Манхэттена хорошо построенными и верно расставленными зданиями, ажурными заборами и строгими новодельными храмами. Некоторые стены покрывал плющ, напоминая, что Колумбийский – один из восьми американских университетов, входящих в «Лигу плюща», гарантирующую лучшее образование на планете. И надо ж было небесному диспетчеру загнать нас в китайский ресторан для студентов и преподавателей, чтоб перебить все университетские плющи и лавровые венки.