Неделя на Манхэттене

Как советские люди, так и россияне на клеточном уровне всегда считали, что отвечают за всё, даже там, где эта причастность уродливо проявлялась в формате остервенелой критики. И потому мы ближе американцев к попыткам жить единым человечеством, «всем миром», не мысля границами западоцентричного мира и не деля планету на «плохие и хорошие районы».

А ещё совершенно неизлечимы от того, что Андрей Битов называл «озабоченностью русского наклоном Пизанской башни». В то время как американцам в основном плевать на её наклон, на то, где она находится, и на тех, кого она задавит, упав. И вообще они уверены, что Пизанская башня – это сооружение из папье-маше, развлекающее их в Лас-Вегасе.

Для общества потребления характерен изоляционизм, отжимающий деньги с внутреннего туризма. По опросам CouponCodes4u, 54 % населения страны никогда не были за границей, а 5 % уверены, что это подвергнет их жизнь опасности. И если мы имели до 1991 года принудительный «железный занавес», то американцы опускают его добровольно. Побывавший в Европе считается увидевшим мир, а посетивший Россию, Индию, Китай или Африку – путешественником-экстремалом.

Среди россиян загранпаспорта тоже оформили только 20 % – в основном молодое поколение, а старшее поколение ездит в силу консерватизма по СНГ, которое, хотя и в 2,5 раза больше площади США с островами, но далеко не весь мир.

Мы ругаем своих парламентариев за частые загранпоездки, а в США нет такой проблемы – большинство конгрессменов никогда не выезжали за границу и не видели своими глазами, как живёт остальное человечество, хотя с лёгкостью принимает касающиеся его решения. Границы мира в большинстве американских голов совпадают с границами досуговых парков, набитых муляжами Венеций, Тадж Махалов и египетских пирамид.

«Искусственно закрытые границы» американцам компенсируют мобильностью внутри страны за работой. Именно так расставляет приоритеты общественный стандарт, да и генетически они оборудованы, чтоб не пускать корней, заменять родственные обязательства работой соцслужб, а дружеские отношения приятельскими. И в США пропагандируется, что каждый человек должен чуть не раз в 5 лет переезжать в другой город и менять работу.

У нас «гостевой брак» считается если не трагедией, то проблемой, а для американцев «split spouses» – отдельные супруги – нормальная ситуация. Это тянется десятилетиями, когда муж и жена любят друг друга, но дорожат хорошей работой. Они не могут найти такую же в одном городе или одном штате, а сохранение высокого уровня жизни ставят выше ежедневной возможности быть рядом.

И насколько для нас комфортна укоренённость, настолько же для них естественна невесомость перекати-поля. А переезжая, они попадают в тот же просторный, а по-нашему, полупустой дом, с тем же газоном, на ту же мягкую мебель в гостиной, к той же привинченной за них кухне.

СССР включал мегамиксер, забирая в армию, распределяя после вуза, организуя спецназначения, осваивая новые территории, ослабляя национальные перегородки смешанными браками. Государство забрасывало людей подальше от дома, а армия имела такую численность, что половина нынешнего взрослого населения, включая меня, дети военных, родившиеся по месту службы отцов.

Однако дети простегавших СССР не готовы сегодня сниматься с якоря. Исключение составляет наивная провинциальная молодёжь, считающая областной город или Москву помазанной мёдом, а остальные помнят, что, переезжая, потеряют целый мир и половину самих себя.

И исследование Центра по изучению проблем народонаселения экономфака МГУ подтвердило, что большинство безработных россиян живёт в малых городах и сельской местности. Но когда им предложили переезд к рабочим местам, согласились всего 12 %, остальные предпочли «свой дом и огород», что подразумевало свой круг, свою среду и предпочтение душевного комфорта потребительскому.

Покинув чистенький ресторан на 5-й Авеню разочарованными качеством еды и сервиса, мы утешились, наткнувшись на «Дом-утюг» – главный, на мой взгляд, архитектурный шедевр Нью-Йорка. Рассекающий небо Флэтайрон Билдинг волшебно построен на основе стального каркаса с прилепленными к нему внешними стенами. В этой части города небо разрублено зданиями на куски, и только вокруг «Дома-утюга» видно солнце, есть воздух и носятся птицы.

Американский фотограф Стиглиц говорил: «Здание будто надвигается на меня, подобно носу огромного океанского корабля!» Но я бы сравнила его с разгуливающим по улицам гигантским гоголевским носом. И если Франклин жалел, что индейка не стала символом страны, то, насмотревшись снаружи и потолкавшись в фойе Флэтайрон Билдинга, мы пожалели, что он не стал 22-этажным символом Нью-Йорка.

Американцы любят рассказывать, что сходящиеся под острым углом стены Флэтайрон Билдинга создают воздушные завихрения, задирая юбки модниц. И в начале ХХ века здесь собирались мужчины, жаждущие этого развлечения.