Неделя ущербной луны

— Так она же законченная медичка, у нее диплом медсестры. Для Лизки все это секретарство — легкий калым. Говорит, охоты нету возиться с больными, запах эфира не переносит. А тут добрый дядя подвернулся, непыльную работенку племяннице подкинул. Та и согласилась. На лето. А там, говорит, видно будет. Да и правильно сделала! Сиди себе весь день на одном месте, в цивильной обстановочке — ни тебе комаров, ни тебе клещей энцефалитных, как у нашего брата съемщика… сиди и тюкай пальцем по клавишам, а ставка за это тюканье что надо: сто десять рублей, как у старшего техника, и плюс сорок процентов полевых. Я вас спрашиваю, мальчики: есть резон?

— С ума можно сойти от такого благополучия, — буркнул Костя, исподтишка наблюдая за Андреем.

Тот молча курил. Костя терялся в догадках: «И что за характер?»

Вчера, как только вышла сторожиха, он и говорит им со Славкой: «В преферанс-то, ребята, играете? Не умеете — не беда: научу. Моя платформа, на ближайший месяц по крайней мере, — никаких производственных разговоров». Славка в дикий восторг пришел, загорланил: «При таком повороте дела — это мы с очень даже большой радостью! Научиться в преферанс — моя мечта!» Андрей и ухом не повел, ноль внимания на этот щенячий восторг, и тут же спрашивает дальше: «А этот, Уваркин… он вообще-то геолог?» — «Э, — подумал тогда же Костя, — а еще голову морочит насчет какой-то платформы». — «Что ты, — махнул рукой Славка, подсаживаясь ближе к Андрею, — Уваркин такой же геолог, как я министр!» Андрей покосился на Славку, чем-то, видимо, остался недоволен, хмыкнул: «Министр из тебя, прямо скажем… Ну а другой начальник, Лилявский?» И тут же, избегая прямого взгляда Кости, смешался и махнул рукой: дескать, да ну их всех.

А в конторе опять раскрылся: поддел Лилявского насчет трудового рвения и плана. Выражение лица наивное, а глаза хитрющие… Даже Лиза, вертушка эта, потом весь день на него с интересом пялилась.

Не из-за него ли она и ехать надумала?

Нет, Лиза, такого парня в ноги не бросишь. Это тебе не Славка-ветрогон.

Тут вышел из барака шофер.

— Катька! — крикнул он в глубь огорода, за поленницы, вернувшейся вместе с ним жене Чекунова. — Ты слышь, Катьк: Фрол велел передать — скоро не жди, мешок картох просил приготовить и комбижиру какого-нибудь, бурить, говорит, буду до победного — пока не явится начальство и собственноручно не разберет треногу!

Катерина что-то отвечала.

Андрей глянул на музыканта будто так просто, машинально как бы, но Костя это понял по-своему: инженер молчаливо обменялся с ним мнениями. Слыхал, мол, про ручников-то? Оказывается, они и не думают кончать это дело — пустое сверление негодных дырок на профилях!

Переглянулись — друг другу ничего не сказали, А Славка знай пел себе вполголоса, ужасно фальшивя:

Держись, гео-о-олог,
Крепись, гео-о-олог!..

Роман уже сидел в кабине, деловито шелестел разложенными на коленях картами.

Уваркин и Павел провожали съемщиков взглядами, улыбками, взмахами руки и какими-то веселыми зряшными словами, будто те уезжали невесть куда и надолго и они их как бы подбадривали.

А Лиза так и не показалась.

2

Судорожными рывками миновали обсохший колеистый хоздвор, выбрались на мощенный булыжником тракт. Славка и петь забыл, накинул капюшон энцефалитника, затянул шнурки, какой тут петь — холодный ветер откуда-то навалился, сек лицо невидимой мошкарой.

— Ни фига себе! — захлебывался ветром техник. — Черемухи-то, черемухи-то!

Все трое принюхивались, и хотя сильно отдавало бензином, от кабины, им казалось, что слева и справа двумя густыми полосами идет сладковато-терпкий ядреный черемуховый настой.

— Скорей бы уж в поле! — кричал Костя в самое ухо Званцеву. — Я бы из палатки утром выскочил — и мордой, мордой в черемуховый цвет! А они небось в росе, лепестки-то, лучше всякой туалетной воды. А еще вот не сегодня-завтра сирень зацветет.

— Ой ты и ботаник! — влезал в разговор Славка. — Не из-за этой ли природной парфюмерии ты и музыку на геологию променял?

«Газик» резко затормозил — из кабины в кузов полез Лилявский.

— Чего это вы тут, — улыбнулся, оглядывая всех сразу, — митингуете? Горланите — в кабине слышно, а о чем речь — не могу разобрать.

Он примостился рядом со Званцевым.

— Да все о природе толкуем, — за всех ответил Славка.

Роман достал из кармана сигареты.

— Ну, как твою природу зовут — мы в общем-то догадываемся. Она мне вчера порассказала, как ты за нею увивался на праздниках. Безнадежное это дело, милый. Хотя — попробуй…

Он опять улыбнулся, шире прежнего, но теперь эта улыбка предназначалась одному только Званцеву.

— Ты бывал когда-нибудь в здешних местах, Андрей? Ты прости, старик, что я на «ты», но ведь надо же нам рано или поздно…

— Я был два года в Заполярье, севернее. Но там все иначе. Тундра. А здесь уже лес. Хотя… у нас на Алтае уж лес — так лес. И горы — летом на гольцах снег, речки студеные.