Неделя ущербной луны

— Але, але, кто у телефона? Роман говорит, из Юхломска! Ро-ма-ан! Ну Лилявский!.. О, здрасьте, Полина Захаровна! — Он прикрыл трубку ладонью, дурашливо округлил глаза и посмотрел опять-таки на одного Званцева: — Протягина уже прискакала в экспедицию! — И, опять прилипая к трубке, заворковал: — Да-да, я слушаю, Полина Захаровна, слушаю!.. Ах, я-то зачем звоню, спрашиваете? Так ведь ждем вертолет, Полина Захаровна, по смете же два с половиной летных часа предусмотрено, хочется сделать рекогносцировочный облет долины… («А ты, милый, почтительнее, прямее на меня смотри, — говорил его взгляд Андрею, — не лыком я шит, как видишь, не шутейный парень, а твой непосредственный начальник, и со мной надо доверительно, иначе какая работа?»)… А по-моему, Полина Захаровна, без вертолета нам никак — ведь паводок только начал сходить, надо глянуть сверху: много ли воды на пойме, и вообще нельзя ли проследить с воздуха границы древних террас, на локальное существование которых указывают составители проекта, но которых, строго говоря, может и не быть, если учесть, что проект составлялся по результатам мелкомасштабной съемки… Что, что? — Видимо, перебила Протягина трескотню Романа. — Да нет, я не думаю ничего оспаривать. Конечно, на месте будет видно… Хорошо, хорошо, завтра же выедем на машине, завтра же с утра. Хотя вообще-то на ходу у нас только одна машина — лопатниковский ГАЗ-69, а надо еще буровиков завезти на участок, на Майские праздники ручники приезжали на базу. Отгулы, так сказать… Тихомиров? — Роман поглядел на Пашку, глазами давая знать, что главный геолог интересуется им. — Да вот он, сидит за арифмометром, а что? — Мембрана похрипывала возле уха, а с лица молодого начальника стекал румянец. — Впервые слышу, Полина Захаровна, впервые слышу… Конечно, я понимаю, ответственность ложится и на меня тоже… Да разве лично-то я смог бы игнорировать приказы экспедиции, что вы! Я, конечно, свое слово Уваркину скажу. Для меня все ясно: Чекунова снять с профиля, а Тихомирова, как сказал вам сам Уваркин, — поставить. На ЗАМ, на ЗАМ, разумеется!.. Да, да. Да… До свидания, Полина Захаровна…

Он подождал, пока на том конце положат трубку. Слез с подоконника, вытер тыльной стороной ладони лоб.

— Я ж говорю, что духотища, — тихо сказал Павел, забывший на время о своих цифрах. — Мне всю поясницу разломило, хотя вот и скажи, что молодой… Радио обещало ненастье на всю неделю.

— Ты слышал? — со сдержанным сарказмом, сменившим минутную растерянность, кивнул ему Лилявский на телефон. — Я ей говорю, буровиков завозить надо, а она меня про тебя спрашивает — сколько, мол, Тихомиров набурить успел… — Пришедший в себя, он опять был ироничен и бросал быстрые насмешливые взгляды то на Лизу и заигрывающего с ней техника Вихрова, то на геолога и музыканта, копавшихся в мешочках с образцами. Это просто удача, говорил он себе в эти минуты, что не напоролся на начэкса, от того держись подальше, тому и по телефону соврать не удастся. — Да, а Чекунов-то где? — вдруг спохватился Роман, как бы впервые заметив отсутствие мастера ручников. — Я говорю, где капитан?

— Так на участке, где же еще.

— Как… на участке?

— А так. Сели в лопатниковский «газон» и уехали. Праздники же кончились. Надо работать.

— Но он же не знает, на какое место ставить треногу. Он что, в Паньшино, возле столовой забурился?!

— А ты на меня, Роман Николаич, особенно-то не повышай голоса, — тоже совсем справляясь с собой, сказал Пашка и придвинул к себе арифмометр. — Вынести точку заложения скважины — это забота инженера, начальника съемки, а не моя. От что я скажу тебе.

Новый инженер, глазами как бы прося извинения за вмешательство, вдруг поинтересовался:

— Мне говорили, что крупномасштабной съемки на Чоусме еще не было. А бурение уже ведется. Не может ли потом оказаться, что в иных местах скважины были и не нужны?

Он уже спрашивал — как утверждал. И Лилявский уловил это сразу.

— Наверное, может, — пожав плечами, будто это было само собой разумеющееся, сказал Лилявский, как ответил бы — он не сомневался — и этот инженер. — Но иного выхода нет.

— Почему?

— В пойме полно воды, — не просто терпеливо, но доброжелательно говорил начальник отряда, — съемку вести бессмысленно.

— Что же мы будем делать? — улыбнулся Андрей. Лицо у него еще не отошедшее, но уже нет в нем вчерашней землистости. Гладко выбрит и в свежей рубашке, ежастые волосы будто устали голосовать, поулеглись, и прическа получилась даже фасонистой.

— Ну-у!.. Пока туда-сюда, съездим вот на рекогносцировку, потом перебазируемся, сходим в учебный маршрут, как и положено при новом составе партии и на новом планшете… а там и воды поубавится. — Роман улыбался тоже.

— Вот бы и подождать недельку с бурением. Что толку все равно в этих скважинах.