Неделя ущербной луны

— Не-а, Роман. Артисты — это вы. А я только так, на подхвате, как говорится.

Сильно заикаясь и смущаясь оттого еще больше, крепыш Илья, видимо, собрался с духом и встрял в разговор мастера с начальником отряда:

— Вот уж точно, что на п-по-подхвате… А-а-а… это а-активный, говорю. Спасу нет. К-ка-камни из ручья зачем-то в морену п-па-па… положил.

— Какие камни? — покосился на рабочего Лилявский.

— Обыкновенные. Г-га-галыши. По н-науке так надо?

— Ага, по науке, — оборвал его Фрол. — Может, я для розыгрыша того же бабы Жени положил, понял? Испытать его хотел — раскусит он маневр или нет. А ты на что подумал? Что я категорию хочу завысить, тебе, такому охламону, побольше зарплату обеспечить, да? — Фролка потемнел лицом, но голоса особенно-то не повышал.

Ругая про себя и мастера и недотепу рабочего самыми последними словами, Лилявский тут же раздумал делать контрольный замер глубины скважины. Надо как можно быстрее, решил он, одних отправить в Паньшино — получат деньги и сами напросятся попить пивко в столовой, — а других увести в болото, маршрутом к Чоусме. А то, чего доброго, этот Званцев с музыкантом кинутся помогать Фролке, — не так-то просто втроем поднять желонку с глубины в двадцать метров, да еще когда стенки скважины не обсажены трубами, а смыкаются, заклинивают буровой снаряд. И мастер, натура широкая, в порыве растроганности тут же возьмет да и переставит треногу на шов, как подсказал новый инженер.

— Подпиши акт, — Лилявский положил на сумку заготовленный заранее бланк. — Вот здесь проставь глубину, а здесь — подпись. Да получи деньги. Наш кассир велел выдать вам по два червонца.

— Не густо, — для порядка буркнул Фрол, расписываясь в акте. И тут же просиял: — Это кого ты переименовал так, бабу Женю, что ли?

Роман молчал, даже сурово как-то отсчитывал деньги, и Фролка как ни в чем не бывало подмигнул Илье: ишь ты, мол, кассиром бабу Женю прозвал, это своего любимого-то начальничка, которому еще до Майских огород помогал копать… Представил себе Фролка начальника партии, толстого Уваркина, за маленьким окошечком и со счетами, как заправского кассира в нарукавниках, и совсем широко улыбнулся.

— Ох, Роман, отпустил бы ты меня на «газоне» в Паньшино — душа болит: газет давно не читал!

Подошли Илья с паньшинским сезонником. Мучительно краснея, парень-кадровик расписался непослушными пальцами в ведомости, сунул деньги в карман, не пересчитывая. А Семену получать нечего — два дня трудового стажа в партии. Знает — а огорчился.

— Не заработал еще, — удостоверяет Фролка, садясь в кабину. — Долго тебя ждать?

— Погоди ты, ради бога. У меня вопрос к товарищу начальнику.

Лилявский снизу вверх покосился на Семена.

— Я, товарищ начальник, — откашлялся тот, — все здешние болота наперечет знаю. Одно, к примеру, с виду что твой окиян, оторопь берет — как туда сунуться? Ан можно, оказывается, ступай и ступай себе… одной тропочкой. — Семен боялся, что Фролка уедет, и взялся одной рукой за борт машины, полагая, видимо, что так оно все-таки спокойнее. — А другое место — будто бы плевое по своей наружности. Лужица просто. Чего, мол, там долго думать — айда вперед. Но, товарищи… — лукаво погрозил Семен технику Вихрову, позволяя себе этот жест только по отношению к самому молодому, — скажу я вам чистосердечно, это была бы роковая ваша ошибка.

— Понятно, — сказал начальник отряда. — Чего же вы хотите?

— Мочи нет больше на этой карусели. Может, проводником бы меня оформили, а? — живо предложил Семен. — Попутчиком геологов то есть… А то вот я стою перед вами, и ведь трезвый же стою, как стеклышко, а все-то качается, будто мы куда-то плывем, плывем…

Фролка захлопнул дверцу, и машина отошла, отдернув руку Семена. Он забыл про Лилявского, бодро затрусил вслед и, неловко подпрыгивая, достал, навалился животом на борт. В ту же минуту Лопатников застопорил, и Семен плюхнулся в кузов.

— Так едешь или нет, Илюха? — высунулся из кабины мастер.

Илья напряженно молчал.

— Ладно. В де-дд-деревню я с тобой поеду, а вот тэ-тт-тут, — ткнул он пальцем в сторону скважины, — ни одной минуты б-больше не останусь…

— Работнички… — проводил машину взглядом Лилявский, досадуя, что так и не пресек публично эту идею инженера насчет террасного шва: Фрол же сдуру все равно передвинет треногу и пробурит скважину почти что рядом с этой. Протягина потом взыщет: куда, мол, смотрели — две скважины, бок о бок! — Сейчас шуранем вот так, на юго-юго-восток, по азимуту, — он показал в сторону залесенной долины реки Чоусмы и с насмешливым ожиданием покосился на Вихрова: надо же на ком-то сорвать свой промах! — У тебя, Слава, компас в порядке? Ну и прекрасно! Ты и поведешь нас… Задача самая простая: пересечь заболоченные лесистые вторую и первую надпойменные террасы, по ходу отбить между ними границу и нанести на карту уступ. У реки посмотрим пойменную флору, замерим соответствующие параметры самой Чоусмы… — Он был серьезен и словно не замечал растерянности Славки.