Неделя в Нью-Йорке

Я вцепилась пальцами в его грудь, затем пробежалась ими вверх по шее и большими пальцами провела линии вдоль его губ. Он закрыл глаза, и я знала, что мне нужно было запомнить его лицом таким. Мои руки обвили его шею, и я подтолкнула его навстречу себе. Закусила его нижнюю губу так, как ему нравилось. Затем посасывала и покусывала. Наши языки сплелись воедино, и он крепче сжал мою попку. Мне нравилась эта его одержимость, и я заулыбалась через поцелуй. Поцелуи с ним не были похожи на поцелуи с другими мужчинами. И вдруг я поняла, что теперь все будет делиться на «до Итана» и «после него». Перед Итаном поцелуи были всегда прелюдией к чему-то большему, но сейчас я могла целовать Итана целую вечность. Я была уверена, что лишь одними поцелуями он мог бы довести меня до оргазма. Я вздохнула. И он отодвинул меня от стены, ведя к постели, задержав моё лицо в своих руках, разрывая поцелуй лишь на секунду, чтобы стянуть с меня футболку одним быстрым движением.

***

‒Дай не свой телефон, ‒ сказала я Итану. Он хотел заказать китайской еды, и мы сидели на диване, выбирая что-то из 181 блюда. На мне была футболка колумбийского университета, которую я нашла на стуле. Он был в своих боксерах. Это, пожалуй, был один из лучших вечеров на этой неделе, и это что-то значило.

Итан поднялся, подошёл к столу в другой части комнаты, где был его телефон и вернулся обратно, подавая мне его в руки.

Я вбивала своё имя в поисковик, пытаясь найти своё имя в его контактах.

‒ Я не могу найти себя, ‒ сказала я, смотря на него. Он взят телефон из моих рук, нажал несколько кнопок и вернул мне обратно. Я была подписана «Прекрасная Анна». О матерь божья, почему я не могла найти такого мужчину, как этот, в Лондоне?

Я зашла в настройки и нажала «удалить», затем принялась за поиски сообщений.

‒Что ты делаешь? ‒ настороженно спросил он меня.

‒Удаляю себя из твоего телефона, ‒ ответила я, пока пролистывала его сообщения. Он не ответил. ‒ Это будет для меня сложнее, чем я думала, и мне нужно убедиться, что нет никакой неоднозначности за всем этим. Никаких обещаний, никаких разочарований.

Я знала, что если оставлю ему возможность контактировать со мной, то по приезде в Лондон проведу много дней в мечтах и надеждах.

Пока я была занята, настроение Итана из беззаботного веселья сменилось на что-то другое. Я не хотела думать об этом. Я удаляла историю сообщений. Готово. Между нами все закончится после сегодняшней ночи. Мой желудок скрутило, и я почувствовала ком в горле.

Он потянул меня к себе и усадил на колени, пока телефон все ещё находился в моих руках. Он убрал с плеча мои волосы и поцеловал в шею. Он все усложнял.

‒ Иногда я забываю, что не знала тебя всю мою жизнь, ‒ сказала я.

‒Анна, ‒ ответил он, опять поцеловав меня в шею. ‒Моя прекрасная Анна, я бы никогда не нарушил данное мной обещание.

Я повернулась и взяла его лицо в руки.

‒ Я знаю, ты думаешь, что не нарушил бы, но это неизбежно. И я не могу вновь позволить себе пройти через это, ‒ сказала я, опустив руки себе на ноги. ‒ Я не могу желать большего, чем этот вечер, этот идеальный вечер. Спасибо тебе, Итан. Ты собрал моё сердце из кусочков и заставил поверить, что есть что-то лучшее.

Он ничего не сказал. Часть меня как будто освободилось, но было что-то ещё, голос в моей голове, который спорил со мной, просил остаться, который говорил, что у нас получилось, что это не было для него лишь интрижкой, а что он чувствовал нечто ещё. Нечто большее, что-то другое. Я хотела, чтобы он сказал, что чувствует ко мне то же, что и я к нему.

Но я промолчала.

Никаких обещаний. Никакой неоднозначности. Никакой херни.

Итан

Я не знал, что сказать. Она показалась такой грустной. Я хотел её. Хотел, чтобы она жила в городе, чтобы мы гуляли, встречались и все эти штуки. Но она была права. Она жила в 3000 миль отсюда, и мы знали друг друга неделю. Она видела меня таким, каким не видел никто другой, но опять-таки, мы знали друг друга неделю. И у меня вообще никогда не было отношений с женщиной более четырёх часов. Неделя была для меня большим промежутком времени, но на самом деле это была всего лишь неделя. Блядь. Это была невыносимая ситуация, и она принимала верное решение. Разумное решение.

Если мы не порвём контакты, как все сложится? Моя работа не позволит мне регулярно летать в Лондон, и даже если позволит, мы, скорее всего, виделись бы раз в месяц или что-то вроде того. Я видел уйму отношений, отравленных расстоянием. Я не хотел отравить то, что было у нас. Не хотел, чтобы она, в конце концов, возненавидела меня. Эту неделю мы убегали от реальности. Не было никакого разумного объяснения, но все же, между нами что-то было. Интересно, она тоже это чувствует?

Она взяла свой телефон и начала что-то нажимать. Предположительно удаляла меня. Может это потому, что она чувствовала что-то, что нельзя удалить?

Я должен был дать ей уйти.

Никаких обещаний. Никакой неоднозначности. Никакой херни.