Недетские игры

Чай оказался кстати. Макс осторожно поставил поднос мне на колени, забрал планшет и сел на стул рядом с кроватью. Я думала, что он быстро заскучает, начнет слоняться по комнате рассматривая постеры и эскизы, но парень сидел, разглядывая меня своими пронзительными зелеными глазами и молчал. Пришлось делать вид, что страшно увлечена напитком. Дэн вернулся с кухни довольно быстро, на его лице гуляла странная усмешка и я поняла, что «поиск заварки» был опробован и на нем.

Брюнет молчать не стал, снова коснулся моего лба прохладными пальцами, покачал головой и начал вынимать из пакета коробочки с лекарствами.

– Так, вот это надо в чай добавить, это в нос, это для горла, – перечислял он.

Макс довольно кивал и лично сыпал в мой вкусный черный чай химическую бурду с запахом лимона. Я возмутилась. Мне строго заявили, что надо лечится, универ пропускать нельзя и вообще кому-то очень сильно не хватает моего присутствия на лекциях.

– У нас нет общих лекций! – из чистого упрямства возразила я, ставя кружку на тумбочку.

Дэн действовал иначе. Сходил на кухню принес кружку кипятка и кружку чая, высыпал порошок в кипяток, и сказал, что даст мне чай после лекарства. Шантажист! Пить хотелось, так что пришлось пить, но сначала я немного покапризничала:

– Горячо! – парень аккуратно подул, а потом принялся меня поить с ложечки!

Сопротивление было бесполезно. Выпив лекарство, закапав капли и пшикнув какой-то мерзкой штукой в горло я вопросительно посмотрела на незваных гостей:

– Я все выпила, я не умру, может уже уйдете?

Парни отрицательно покачали головами. Синхронно так, словно близнецы.

– А как же бактерии, микробы там разные, бациллы? Сами заболеть не боитесь?

– Нет, – опять хором ответили они.

Дэн непринужденно присел на край постели и снова потрогал мой лоб, не обращая внимания на недовольное шипение.

Макс закинул руки за голову и потянулся, заставив меня застонать от разочарования и кинутся за планшетом:

– Вот так и сиди! – несколько минут я ожесточенно марала бумагу, а потом отбросила планшет в сторону. – Не получилось! Ай!

Планшет выпорхнул из рук, Дэн взглянул на рисунок перевел взор на Макса и спросил:

– А меня нарисуешь?

Я только вздохнула, знал бы он, сколько набросков лежит у меня в шкафу!

– Садись попробую.

Конечно вот так просто ничего не вышло. Я кусала губы, ломала палочку угля растирая пальцами хрупкие крошки, а потом Дэн включил музыку на телефоне. Стинг. «Англичанин в Нью-Йорке». Я поймала настроение и руки сами заскользили по бумаге творя настроение. Поздняя осень длинный плащ, шляпа, немодная сейчас романтика с привкусом дождя и кофе.

Когда я упала на подушку, оставив планшет лежать на коленях, наброском заинтересовался Макс. Глянул, присвистнул:

– Ты тут просто Ван Хельсинг!

Дэн тоже подошел, коротко взглянул на свой портрет и убрал его в сторону. Когда он нашел на столе пачку салфеток и начал оттирать мне руки я впала в ступор: вот так вот? Испугавшись я отмахнулась:

– Пойду умоюсь! – и сбежала в ванную.

Там пришлось и умыться, и расчесать волосы, и намазать кремом стертый нос. В общем вид все равно получался убогий, но я хотя бы попыталась выглядеть прилично.

Когда я вернулась, Аринка и Полинка беззастенчиво клеили парней по давно отработанной схеме. Одна почти заползла на колени Макса, что-то лепеча про тесную комнату. Вторая нежно водила пальцами по лицу Дэна, а он так же нежно улыбался ей в ответ. Стало больно. Просто невероятно больно, но… разве в первый раз я это наблюдаю? Устраивать скандал нет смысла, девчонки просто не поймут, что такого нового я увидела, ведь они устраивали такие игры уже не раз!

Развернувшись я пошла на кухню и принялась мыть посуду. Всегда, когда сердце разрывается от боли я мою посуду. Вода успокаивает, а пара разбитых тарелок куда лучше, чем разбитое сердце. На руки капали тяжелые соленые капли, но шум воды заглушал всхлипы. И когда я успела так прикипеть к этим парням? Да они оба и не собирались за мной ухаживать! Поиграли и хватит! Я решительно взяла себя в руки, уняла слезы и домыла посуду.

Поставив на сушилку последнюю тарелку, я громко чихнула, умылась и повернулась за полотенцем, а вместо этого уткнулась в широкую грудную клетку Макса.

– Прекрасная, ты что?

– Ничего! – резко ответила я, пряча лицо в полотенце, – болею я, видишь?

– Мы тебя потеряли, иди ложись, девчонки бы сами посуду помыли.

Я только криво усмехнулась, девчонки по дому ничего не делали, оправдываясь тем, что и не живут здесь, а мои мелки и краски основной источник грязи.

Макс неожиданно обнял меня, я позорно шмыгнула носом и позволила себе на миг прислонится к нему, такому теплому, вкусно пахнущему одеколоном. Может представить, что это Женька? Но тот пахнет иначе, бензином, маслом, железом и гарью, а Макс вызывает желание зарыться в него поглубже и балдеть от головокружительного сочетания тепла и мужественного аромата туалетной воды!

– Пойдем, отведу тебя, а то еле на ногах стоишь, – парень так крепко притиснул меня к себе, что донес до комнаты почти на руках и плюхнул в постель, а потом укутал одеялом.