Недетские игры

Забрав бумаги, я расплатился, поблагодарил и поехал к родителям. Соврал, что приболел и хочу отлежаться, заперся в своей комнате, закрыл дверь и внимательно изучил бумаги. Гормоны. Легшие на стероиды, плюс комбинация седативных практически равных наркотикам. Погуглил последствия приема, и волосы встали дыбом: так вот почему Оленька внезапно начала настаивать на свадьбе! До утра трясло в ознобе, зато мозг, подстегнутый внезапным освобождением от лекарств, работал, как часы.

Поутру, никому, ничего не объясняя я собрался, отзвонился Оленьке, что еду в срочную командировку, а сам рванул в местный санаторий по «горящей» путевке. Консультация врача, анализы, осознание проблем и курс лечения на полгода.

– Повезло вам, – серьезно говорил доктор, заполняя бумаги, – у нас тут мужичка недавно не спасли, жена от запоев лечила, ртуть в водку подливала. От кровотечения и помер.

– Я рад, что не жена, – нехорошо улыбнулся в ответ Данил.

Немного придя в себя, он вернулся в город. Собрал вещи Оленьки, выставил в коридор, а на попытки устроить скандал показал результаты анализа еды:

– Только посмей сунуться ко мне или к моей семье! – предупредил он. – Заявление уже написано и лежит в сейфе. Вякнешь, сядешь! И папаша твой тоже!

О, теперь Данил знал, откуда у юной прелестной медсестры такие знания и связи – папа-то работал в той же самой больнице врачом-эндокринологом! Девица только фыркнула:

– Нищеброд! Толку-то от тебя! – сгребла с пола пакеты и сумки с недешевой косметикой и нарядами, и вышла, хлопнув дверью.

Данил глянул на часы, выпил таблетки, съел несколько ложек творога и робея взялся за телефон. Звонить он не посмел, написал длинную смс и со страхом стал ждать ответа. Телефон булькнул, когда он уже отчаялся:

– Завтра, в кофейне возле универа.

И с его души упал первый камень.

Глава 40

Лена

Семейная жизнь с Максом немного отличалась от совместного проживания. К счастью у него не было в мозгу идеи о том, что штамп в паспорте превращает женщину в электровеник, автоповара и домработницу.

Мы по-прежнему учились и работали, порой ленились перемыть посуду или включить машинку, а по выходным спорили, кто будет мыть пол и Макс мужественно брал эту миссию на себя после того, как я обещала испечь шарлотку или потереть ему спинку в ванной. Когда начались осенние дожди и у меня заныло колено, он сам намазал его согревающей мазью, и укутал в потрепанную шаль, убеждая не стесняться такого «старушечьего» вида. Мы много времени проводили вместе, радуясь тактичности родственников.

И все же кое-что в нашей жизни поменялось. Во-первых, я сменила фамилию, во-вторых перестала рисовать. Не знаю с чем это было связано, схемы, планы я чертила, не напрягаясь как всегда, а вот рисунки… Иногда доставала старые эскизы, смотрела, думая, как доработать их до полноценной картины, и снова убирала на место. Не шло. Зато высвободилось время для написания курсовых и контрольных для заочников, а это приносило необходимые нам обоим деньги.

Мы стали ближе друг к другу, нежнее. У нас появились общие привычки и ритуалы: утренний поцелуй, вечерняя книжка, чашка кофе со сливочной пенкой во время дождя. И ранка в моем сердце начала подживать. Иногда еще тянула, когда Макс уходил тягать железо или под руку попадалась тетрадь старых набросков, но уже было легче. А потом пришла смс. Не мне – Максу. Он просто развернул телефон ко мне и вопросительно заглянул в глаза.

– Надо увидеться, – сказала я, – чем больше недосказанного, тем дольше будет заживать.

– Согласен. Я его видел на защите, он показался мне больным.

Макс набрал ответ, и тут меня закружило беспокойство: что увижу, что скажу, как держаться?

К счастью Максим очень меня понимал и знал отличное лекарство от всех моих заморочек: просто сгреб в охапку и утащил в постель. Сначала нежил, а когда я упрямо нахмурила брови перевернул на живот и отшлепал, приговаривая:

– Прочь глупые мысли! Все будет хорошо! Я тебя люблю!

И глупые мысли сбежали, уползли в темные углы, и сверкали оттуда редкими искрами. На следующий день я собиралась на лекции особенно тщательно – надела юбку, собрала волосы в красивый пучок, и даже немного подкрасила губы и ресницы. Макс не смеялся, он и сам собирался взять ночную смену, чтобы спокойно посидеть в кафе в Данилом после моих занятий.

Поцеловав мужа на прощание, я ушла в универ, размышляя к чему может привести наша встреча: Дэн решил извиниться? Или просто соскучился и хочет продолжить общение на дружеской ноте? А может? Усмирив воображение, я поспешно зашла в здание. Алинка как всегда нюхом чуяла новости: налетела, затормошила, спросила, как дела и поделилась новостью:

– Ярослава родила! Девочку! Говорит будет ходить на учебу, как только выпишут.

В груди опять кольнуло, но я постаралась улыбнуться:

– Это здорово!

– Да ладно, – Алинка пожала плечами, – я понимаю, что вы теперь не дружите, но новость то хорошая.

Я только кивнула. День тек медленно. Я то пыталась ускорить время, то испуганно дергалась: нет-нет, пусть еще потянется. Кое-как дождалась пяти часов, вышла в легкие сумерки навстречу Максу.