Недетские игры

Девушка из процедурной порхала, будя мужские чувства, улыбалась, приговаривала, что все идет хорошо и он становится краше с каждым днем. Ее словам хотелось верить. За десять дней Данил проникся ее участием и легким запахом духов, в день выписки принес медсестре большую шоколадку из фирменного магазина, покупал Еле, но забыл в сумке и очень радовался, что пригодилась. Нежная Оленька благодарно улыбнулась и чмокнула его в свободную от бинтов щеку:

– Спасибо! Приходите к нам на перевязки, Вадим Петрович вам назначил еще десять дней!

– Непременно! – отозвался Данил, – свое лицо доверяю только вашим нежным ручкам.

Он и не заметил, как легко и просто вылезла способность говорить комплименты, смеяться по пустякам и кружить голову. С Еленой так не получалось, она была слишком серьезно и строгой, да и ее взгляд точно спрашивал: «ты действительно так думаешь»? А голубые искрящиеся глаза Оленьки просто лучились восторгом: «ах, вы меня похвалили! Какой же вы хороший»!

После возвращения из больницы Данил сам не заметил, как его стало все раздражать в квартире Макса: запах красок, брошенная на пол борцовка, пепельница на подоконнике в кухне и простые трикотажные трусики на сушилке. Нет он конечно знал, что девушки не могут ежедневно ходить в кружевах и стрингах, но почему-то раздражало.

Он даже постелил себе отдельно, прикрываясь заботой о рубцах. Доктор просил поберечь тонкую кожу, подвергнутую воздействию, но при желании он мог просто лечь на спину, предоставив свободу действий Еле. Не захотел.

Следующие дни он маялся. Вставал раньше всех, в одиночестве выпивал свой кофе и убегал в больницу, хотя там приходилось гулять под окнами отделения, дожидаясь пока откроют двери. Домой приходил поздно, ел то что было, вяло перекидывался с Максом парой слов и уходил на матрас в «спортзал», чтобы не видеть, не слышать, не ощущать запахов и не раздражаться.

Время тянулось карамельной нитью, грозя оборваться. Через неделю повязку разрешили снять, и он убедился – получилось! Шрамы, еще розовые после уколов и терапии уже не бугрились над кожей, а вполне органично сливались с ней.

– Еще немного подшлифуем через два-три месяца и снова можно танцевать! – сказал доктор, хитро прищурясь.

Данил пропустил его слова мимо ушей. Он был рад и не совсем рад. Вспомнилось, как строга была к нему Еля, как навязчиво мазала мазью, как втайне все же жалела… В процедурной он попросил наклеить тонкую повязку, а дома ничего не сказал. Раз бинты на месте, значит лечение все еще идет, и никто не будет задавать глупых вопросов.

А потом пришли деньги за софт, и он купил цветы и шампанское Олечке. Она пригласила его выпить вино вместе, а после второго бокала потянулась к нему влажными розовыми губами, поцеловала, прижалась тугой грудью… У Елены формы были скромнее, и смотреть так томно, с поволокой не получалось или получалось, но он все забыл?

Потом грызло чувство вины, но сладкий дурман не отпускал. Данил снова и снова встречал Олечку после смены, провожал до скромной съемной «однушки» и с восторгом предавался страсти на пахнущих лекарством простынях.

А потом Еля его отпустила. Просто подошла и сказала «иди к ней». И это было так странно, так непонятно и восхитительно! Данил может даже оскорбился бы, что его отпустили так легко, но Елене было тяжело и остатком прежнего чутья он ощущал это. Зато Олечка его появлению не удивилась – обняла, поцеловала, затащила в постель и пару недель они весело проводили там все свободное время.

Потом девушка напомнила, что лицо уже восстановилось и можно попытаться наладить контакт с родителями. Данил согласился, позвонил отцу, назначили встречу в неплохом ресторане, благо проект пошел в дело и деньги начали регулярно поступать на карточку. Оленька всем понравилась – и отцу, и маме и даже бледно-зеленой от токсикоза Яре. Пока женщины стрекотали о своем, отец напомнил Данилу об ипотеке и парень согласился, теперь он верил в свои силы.

Глава 36

Макс

Дэн ушел. Волна горечи и восторга. Лена теперь моя, но друга нет. Я замечал его молчаливость и отстраненность, но списывал это на боль от лечения. Хотелось пожелать ему счастья с новой девушкой, просто за то, что теперь я могу сделать Лене предложение, и в то же время хотелось почесать кулаки об его обновленную физиономию за ее слезы, за ее попытку найти третьего в нашей постели…

Тянуть с предложением я не стал, хотя и понимал, что спешу, но надо было «застолбить территорию», пока еще кто-нибудь не начал капать слюной на мою девочку! Пару недель все было тихо. Мы оба втайне ждали возвращения Дэна, не дождались и начали жить своей жизнью. Съездили к родителям, попарились в бане, Лена не сразу разобралась, что это означает, пока бабуля не назвала ее «Максимовой бабой».

– Мааакс, – протянула она, вытащив меня в сени.

– Леееен, – ответил я в тон.

– И ты знал? – прищурилась она, а я втайне обрадовался, моя девочка отбросила тоску по Дэну и снова становится прежней колючкой.

– Зато теперь вся деревня будет знать, что ты моя! – прищурился я в ответ.