Недетское кино

И все как-то само собой завертелось на площадке, складывалось такое впечатление, что все всё знали: куда идти, что делать, где сесть, как лечь. Андрей в первые минуты даже почувствовал себя здесь лишним. Он не успел, как говориться, и глазом моргнуть, как голые парни раздели Юдит и перенесли её на диван, а та вызывающе расставив ноги уселась так, что их члены уткнулись ей прямо в лицо. Юдит обхватила их руками и принялась поочерёдно целовать, облизывать язычком, и обхватив губами, слегка покусывать. Андрей закрыл глаза и отвернулся от монитора, он даже не мог представить, что ему будет так противно наблюдать за происходящим на площадке. Оказалось, что тех нескольких минут, проведённых наедине с Юдит, было достаточно, чтобы страсть виртуальная переросла в нечто похожее на настоящую любовь. Или это была вовсе не любовь, а что-то другое?

Андрей не понимал, что с ним происходит, но внутри все клокотало, а рядом стоял Монти, попыхивал своей толстенной сигарой, довольно сопел и периодически что-то орал, обращаясь к актёрам. Юдит безропотно выполняла все его команды и лишь изредка бросиса молящий взгляд в сторону Андрея, а тот продолжал сидеть, опустив голову и закрыв глаза.

А на площадке все пошло не так как обычно. Нежный минет, с которого начинается любая сцена, вдруг превратился в жесточайшее надругательство. Разгорячённые парни, повинуюсь воле своего босса, готовы были растерзать партнёршу. Юдит задыхалась, её тошнило, но негласные законы жанра не позволяли ей останавливаться, съёмка обязана продолжаться до тех пор, пока не прозвучит команда режиссёра «стоп», но вместо этого, неожиданно для всех, Монти крикнул: «Cumshot!» Ласло и Габор одновременно посмотрели в его сторону. В их взглядах читался вопрос: «Кончать прямо сейчас?!»

– Да, я сказал! Поставьте её на колени! Габор, кончай ей на лицо! Ласло сзади! – продолжал орать Монти.

Юдит, не успев опомниться, оказалась на полу. Ласло, подгоняемый криками, обхватил ручищами её бедра, и со всей силы рванул на себя. Юдит вздрогнула, и в ту же секунду страшная боль сковала её мышцы, а глаза наполнились слезами. Но несмотря на это, она продолжала работать на камеру, имитируя неподдельную страсть. Внутри все горело огнём, и каждое новое движение словно разрывало её изнутри. Ласло же не останавливался, а только наращивал амплитуду, все чаще и чаще шлёпая своим выбритым лобком по её затвердевшим ягодицам.

–– Габор! Теперь ты! – услышала Юдит истошный крик Монти, и парень, как послушный раб, стал на колени, уткнувшись головкой своего члена в её крепко сжатые губы.

Мёртвая тишина нависла над площадкой, вся съёмочная группа в недоумении замерла, опасливо поглядывая на разгорячённого Монти. Никто не понимал, зачем он все это устроил, зачем издевается над своей любимицей, зачем унижает её перед чужими людьми.

Дима осторожно взял Терезу за руку и прошептал:

– Он что с ума сошёл? Ей же больно… У вас, что всегда такое на съёмках?

– Я сама в шоке, – так же тихо ответила Тереза. – Впервые такое вижу…

– Заткнулись все! – заорал Монти. – Кончать!!! Быстро!!

Ласло покраснел, и, сделав ещё несколько интенсивных движений, затрясся в предоргазмических конвульсиях. Юдит, стоя на коленях, обессиленно опустила голову вниз, но Ласло схватил её за волосы и держал так, пока Габор не кончил. Она лишь успела прикрыть глаза....

– Стоп! – неожиданно для всех закричал Андрей и вскочил со своего места, перевернув стул. – Прекратить!.. Я приказываю!.. Остановить съёмку!

Монти презрительно посмотрел на него, сплюнул себе под ноги и, отвернувшись от Андрея, затушил сигару об экран монитора. Потом подошёл к Юдит и, оттолкнув подбежавшую к ней гримёршу с салфетками, слегка наклонившись, тихо сказал:

– Надеюсь, детка, ты все поняла?

После чего снова презрительно сплюнул, и, прихрамывая, направился к выходу. В дверях он на секунду остановился, окинул взглядом съёмочную площадку, и, задержав взгляд на Андрее, крикнул:

– Можете продолжать…

Юдит, закрыв глаза, стояла на коленях, и по её щекам катились два прозрачных ручейка слез…

Глава 21

На рабочем столе Натальи Андреевны задребезжал телефон. Она отложила в сторону бумаги и сняла трубку:

– Здравствуй, Наташенька, – услышала она срывающийся от плача голос своей подруги.

– Что случилось, Света?

– Я дура… Я всё рассказала Ленке…

– Что значит «всё»?

– Ты можешь приехать ко мне?

– Могу, но только после работы.., – ответила Наталья Андреевна, но услышав в трубке вздох отчаяния, согласилась. – Ладно, я постараюсь отпроситься.

Она была единственным человеком, кто знал всю историю появления на свет Лены. Давным-давно две подруги поклялись, что никогда никому ничего не расскажут, и больше двадцати лет хранили эту тайну. За это время миленькая Наташка превратилась в деловую Наталью Андреевну, а хохотушка Светка в угрюмую Светлану Владимировну – две несчастные женщины с изломанными судьбами.