Недетское кино

Боже, как вкусны были её губы с солоноватым привкусом слез, и как нежна была её кожа, обжигающая его дрожащие ладони. Казалось, что он знает о Юдит все. Что ему знаком каждый миллиметр её восхитительного тела, каждый его изгиб и каждая выпуклость. Сколько раз он ласкал это тело в своих сладостных мечтах, сколько раз целовал эти пухлые губки, нежно сжимал в ладонях эти восхитительные груди… А сколько раз он бывал ТАМ…

«А сколько раз ТАМ были другие?» Этот противный внутренний голос прозвучал совсем некстати и чуть было не спустил Андрея с небес. «Плевать», – сказал он мысленно. И в ту же секунду подхватил Юдит на руки и понёс в спальню…

Они ещё долго целовались и ласкали друг друга. Юдит сладостно постанывала от нежных прикосновений, позволяя Андрею делать всё, что он хотел. Её тело и сознание впервые за много лет блаженствовало. Ей не нужно было себя контролировать, принимать немыслимые позы и при этом изображать страсть, готовиться к имитации оргазма и одновременно с этим прислушиваться к командам режиссёра. Только сейчас она поймала себя на мысли, что первый раз в жизни занимается сексом не по принуждению, не по необходимости, а по любви, потому что ей этого очень хочется, и от этого она возбуждалась всё больше и больше.

Андрей тоже был на верху блаженства. Его страх окончательно прошёл, он больше не стыдился своего, не очень большого «друга», и тот не подвёл, был бодр и ненасытен, но одновременно с этим ласков. Андрей не стал принуждать Юдит к смене поз, он словно почувствовал их нелепость и неуместность, он просто лёг сверху, слегка раздвинув её коленки и нежно погрузился в разгорячённую плоть. Он успел сделать лишь несколько движений, как ощутил судорожное подрагивание, пробежавшее по всему телу Юдит:

– Боже, как хорошо, – простонала она и сжала руками края простыни. – Ещё…

Юдит спала, свернувшись калачиком как ребёнок. Свет от уличного фонаря пробивался сквозь штору и касался её лица. Андрей сидел на кровати и любовался, боясь даже пошевелиться, чтобы не дай бог не нарушить её покой. Вдруг он услышал вибрацию своего телефона, который остался в сумке, тихонько встал, и на цыпочках вышел из спальни, прикрыв за собой дверь. Он взял сумку и долго рылся в ней в поисках телефона, наконец нашёл его, и открыл пришедшее СМС: «Как у тебя дела? Люблю. Целую. Лена»

Глава 26

Тереза подъехала к клубу с чёрного хода, хотела остаться незамеченной, но увы, на ступеньках сидел Атилла и нервно курил.

– Ты почему здесь, – как ни в чем не бывало спросила она, – почему не развлекаешься?

– Мне и так весело.., – вздохнул он, сплюнул и отшвырнул сигарету в сторону.

– Что-то не так в клубе? С кем-то повздорил?

Он задумчиво достал из пачки новую сигарету:

– Он прибьёт ее завтра… А сначала прибьёт меня…

– Кто кого прибьёт? – настойчиво спросила Тереза, делая вид, что ничего не понимает, хотя все прекрасно понимала.

– Он приказал следить… А я упустил её… Вот как мне теперь эту дуру спасти? Где её искать? Этого русского в клубе тоже нет… Если Монти узнает, что они вместе – я труп… И она тоже.

– Ты про Юдит говоришь?

– А про кого ещё! – возмущённо ответил Атилла.

– Монти здесь?

– Нет, но я должен был держать его в курсе и после вечеринки отвезти Юдит домой.

– Ну, так ты позвони ему и скажи, что все нормально, – посоветовала Тереза, – Скажи, что всё под контролем, что к пяти утра отвезёшь Юдит домой. Ты, что никогда в жизни не врал?

– Точно, – как ребёнок обрадовался Атилла, – Он сюда не приедет!

– А до утра она обязательно найдётся.

– Ты думаешь?

– Я уверена, – ответила Тереза и открыла дверь клуба, – Пойдём, потанцуем. Всё будет хорошо. Никто никого не убьёт.

– Ты иди… Я скоро… Только позвоню шефу.

Услышав от Атиллы отчёт, о том, что все идёт нормально: русских в клубе нет, Юдит танцует и никуда не собирается уходить до утра, и что он постоянно рядом, Монти, расслабившись, допил свой виски, разложил диван, достал из шкафа чистое постельное бельё и улёгся. Ехать домой не было никаких сил.

Он долго не мог уснуть, почти физически ощущая ревность и злость. Монти ненавидел себя, но больше всего ненавидел того пьяного ублюдка, который несколько лет назад врезался в его машину, и из-за которого он стал инвалидом. Монти не особо смущала хромота и титановая вставка в позвоночнике, его больше всего раздражала неспособность быть мужчиной, импотенция, вызванная необратимыми посттравматическими процессами. Он, законодатель моды в порноиндустрии, владелец крупнейшей в Европе порностудии, большой любитель женских прелестей, оказался навсегда лишённым возможности обладать этими самыми прелестями.