Недоброе солнце

– Я верю. Но это трудно осознать. И после вчерашнего мне все же не очень уютно возле этой… капсулы.

– Ничего, воспринимай ее как антураж. Сама по себе она ничего не значит, – отмахнулся Сумудин. – Нарин там.

Мне указали на дальнюю медкапсулу.

Капитан был бледный, с остро выделяющимися скулами и темными кругами под глазами. Вчерашние события дались ему явно не без труда.

– Он будет в порядке?

– Если в целом, то да. Конечно, без последствий для него такие события не пройдут просто. Он же чувствует каждого. Боль, смерть. Его вчера убили тридцать восемь раз. Это не может быть просто забыто. Но он справится, поверь. Переживаешь за него? – Сумудин посмотрел на меня поверх своих экранов. Смогла только кивнуть. Что тут объяснять. Толком и сказать-то нечего, но переживаю. Это точно. – Иди сюда, еще раз тебя проверю.

Сумудин получал информацию из главного медотсека каждые полчаса и каждый час проверял Нарина. Кроме этого он проводил исследования с моей кровью. Я же большую часть времени просматривала валорскую Сеть и составляла скелет будущего исследования на базе полученной информации. Было решено сделать полноценный обзор, как на другие расы, и небольшую брошюру. Так что работа тоже была.

– А почему Нарин здесь, а не со всеми? – вдруг пришла мне в голову мысль.

– Причин несколько, как понимаешь. Во-первых, мы, конечно, доверяем команде, и все мои валоры проверены-перепроверенные, но мало ли. Вдруг кому-то в голову придет мысль чего-то добавить или убрать. В обычной практике такое бывает редко, но у Нарина совершенно иные реакции на лечение. Во-вторых, он сейчас полностью беззащитен. А, как ты сама поняла, он больше, чем просто капитан. Его запрещено оставлять одного. Либо я, либо Тааль.

Поздно вечером, когда Нарин очнулся (Сумудин попросил меня уйти, когда валор стал шевелиться), прошла церемония прощания с погибшими. Я впервые надела парадную форму.

Как и с рабочей одеждой, с размером вопросов не было. Серо-стальная тонкая блуза, длинный, до середины бедра, двубортный китель, зауженные брюки. Из обуви наиболее подходящими оказались все те же строгие черные шпильки. Образ был весьма сдержанный и лаконичный. Форма ощущалась очень непривычно, заставляя ровнее держать спину и высоко поднимать голову. Вот оно как, оказывается.

К моему удивлению, помимо голубых нашивок, на кителе появился прозрачно-голубой камушек, сантиметра два в диаметре. У Сумудина потом узнаю.

Прощание проходило на огромной площадке. Здесь я еще не была. Стены, как водится, были белого цвета, но сейчас на них проецировались изображения тех, в честь кого, собственно, мы здесь собрались. Офицеры стояли на возвышении с короткой стороны зала. Чуть впереди были Нарин, Сумудин и два первых помощника. Остальные одной шеренгой располагались вдоль стены. Мое место определили где-то ближе к центру. А впереди было море. Практически вся команда судна присутствовала. Бледнокожие валоры со светлыми волосами были одеты в форму, чуть более простую, темно-синюю, с широкой полосой своего подразделения по груди. Все стояли ровными линиями, по квадратам. Сразу видно, военные.

Речь произносил первый помощник, я ее почти не слушала. Что-то о доблести, верности и так далее. Каждому из погибших нашли несколько добрых слов. Я смотрела на капитана. Нарин стоял ровно, но два раза явно пошатнулся. Второй раз его плечом подпер Сумудин. Финалом траурного мероприятия стал залп из всех орудий. Капитан поднял руку и вместе со взмахом раздался оглушительный грохот. Казалось, «Парадокс» вздрогнул от самых нижних ярусов до последней антенны. Признаться, у самой коленки дрогнули, спасибо стоящему рядом офицеру, который проворно подхватил под локоть. Оказывается, капсула Ядра неслабо так глушила шум боя. Может, им меня просто жалко стало, вот и спрятали. Вероятнее всего. Восемь часов такого грохота я бы точно не вынесла.

После прощального ужина сразу отправилась к себе. Вечер был насыщенный, да еще сказывалась, видимо, пара лишних часов, которые были в здешних корабельных сутках. Несколько валорок пытались утянуть меня в общение, но я так вымоталась от впечатлений, что пришлось пообещать им визит вежливости. Уже у самых дверей почувствовала на себе внимательный взгляд. Нарин, утомленный, бледный, но непреклонный, стоял в компании трех офицеров. Они что-то обсуждали между собой, а капитан смотрел на меня. Даже не моргал. Мне показалось, что в глубине этих синих глаз что-то блестит, как искры. Едва заметный издали и невероятно обжигающий, опасный пламень. По телу пробежала дрожь от макушки до самых кончиков пальцев. Только это был не страх или злость. Меня прошибло небольшим разрядом предвкушения и обещания. Ой-ой. Надо уносить себя отсюда.