Недоброе солнце

Смотреть очень тяжело. Смотреть и знать, что Марано не выйдет отсюда живым. Я не была согласна с решением о наказании, только доступным мне выбором было остаться или уйти.

Через какое-то время младший валор начал обороняться и отвечать на атаки Нарина. И стало видно, что он весьма умелый боец. Вот только Нарин был во много раз сильнее, ловчее и опытней. Сначала казалось, что он не может достать Марано и нанести тому серьезный урон. Только мелкие порезы. Но на самом деле капитан рассчитывал свои движения с точностью, демонстрирующей невероятный уровень мастерства.

Нарин был похож на себя того, которого я видела в колбе во время работы Ядра. Это был явный представитель совершенно иной расы. И движения были стремительны, почти неразличимы. Не успевала следить за хвостом, за невероятной скоростью ударов. Марано тоже ускорился, и через несколько минут такого боя я могла видеть только размытые силуэты, замирающие на миг и опять растекающиеся в пространстве. В какой-то миг по воздуху пронесся шлейф темных кровавых брызг, и оба валора замерли. У Нарина были небольшие царапины на плечах по три-четыре в ряд, явно нанесенные хвостом. Перевести взгляд на Марано, я не могла себя заставить.

Капитан обвел присутствующих горящим взглядом, скаля длинные клыки. В зале нарастал тихий гул. Оглядевшись, я заметила, что толпа находится в состоянии какого-то транса. Глаза присутствующих валор светились, создавая отблески на бледных скулах. Гул, нарастающий рык из сотен глоток, все усиливался. В какой-то миг валоры, стоящие вдоль площадки, стали закрывать глаза и опускать головы, замолкая. Обернувшись за пояснениями к Сумудину, увидела, что доктор смотрит на друга очень печально, и хотя его глаза горят золотистым светом, оскал отсутствует.

– Что происходит? – решила все же тихо спросить, пока медик демонстрирует относительно адекватное состояние.

– Нарин подавляет. Демонстрирует, что он – сила, – тихим сиплым голосом ответил Сумудин, не отводя взгляда от капитана.– Это инстинкты. Марано стал угрозой для тебя, угрозой для него. И сейчас он предупреждает всех, каждого на этом судне, да и думаю, любого валора в секторе. Если бы мы знали, что его реакции могут быть такими сильными, такими ускоренными… Прости меня, Селена. Я не знаю, как справится он с собой в таком состоянии.

В это мгновение взгляд Нарина наткнулся на меня. Валор сильнее оскалился, демонстрируя весь набор зубов. В его глазах был вызов. Казалось, он нарочно демонстрирует мне себя с этой стороны. Я почти слышала в голове: «Смотри на меня! Смотри, какой я жестокий! Я опасный! Вот он, я!». Казалось, валор ждет испуга и опущенной головы, а потом всего на короткое мгновение мне показалось, что по лицу пробежала судорога, вернув чертам мягкость и человечность.

Разрывая контакт глаз, я быстро осмотрела зал. Ни одной поднятой головы. Покорные, напуганные, склоненные. Его все боятся. Даже Сумудин смотрел, слегка склонив голову в жесте подчинения. И мне стало до боли в сердце обидно за Нарина. Вот оно. Он всегда один. Всегда впереди, всегда в ответе. Каково это, отвечать за весь свой народ? Какое счастье, что он не первый оджи! Каждый валор на судне всю жизнь живет с мыслью, что Нарин стоит выше, что он защитит, что он ответит, что он должен. Теперь я понимала, за что Нарин убьет Марано. Это его ответственность, его обязанность почти с рождения. Он не может поступить иначе. Это то, чего от него требует каждый валор на «Парадоксе».

Вот только я не валор. Я – человек. Мне Нарин ничего не должен. И я не боюсь. Ни его, ни его силы. Я ЗНАЮ, что он не сделает мне больно, перед ним нет ответственности за меня, кроме той, что он сам решил.

Придя к такому сумбурному результату размышлений, подняла глаза на центр площадки. Нарин все так же смотрел на меня и скалился. Краем глаза зафиксировала Марано, всего в мелких набухших порезах с затянутой хвостом шеей. Валор дергался и пытался растянуть удавку, только сил у него было недостаточно.

Я отвела взгляд от обвиняемого и прямо посмотрела на Нарина. На своего валора. Если я приняла решение согласиться с выбором, сделанным за нас, я не могла отвести взгляд. Мне придется принять его таким, какой он есть. Целиком. С этими горящими глазами, когтями на руках, с нежными прикосновениями и осторожным обращением. С этой мягкой властностью и стремлением все сделать правильно.

Отвечая твердым взглядом на вызов Нарина, старалась даже не моргать. Никаких сомнений. Ты теперь мой. Весь.

Нарин оскалился сильнее, приподнял Марано над полом, и в тишине зала раздался отчетливый хруст. Мгновение полной, оглушающей тишины, и тело упало на пол с глухим звуком.