Недобрый день

Гавейн резко остановился, затем с каменным лицом отступил в сторону. Мордред оглянулся на брата, уже готовый оправдываться; тот поспешно отвернулся, не говоря ни слова, и зашагал прочь по коридору. По пути Гавейн окликнул слугу, и голос его зазвенел под сводами — по-королевски властный, нарочито требовательный.

«Итак, все трое, — подумал про себя Мордред. — Ну, Гавейн пока еще склонен проявлять великодушие, ведь я как-никак выручил его на скалах, но те двое злятся. Надо бы поосторожнее». Сметливый ум, таящийся за ясным челом, сопоставил детали и вывел общий итог, каковой пришелся мальчику весьма по вкусу. Итак, принцы видят в нем угрозу? Почему? Потому что он, по сути дела, старший из сыновей короля Лота? Где-то в тайниках сердца крохотная искорка соперничества, воодушевления, жажды великих свершений вспыхнула и запылала новым пламенем — честолюбием. В голове стремительно проносились мысли — обрывочные, но ясные. «Бастард или нет, но я старший сын короля, и им это не по душе. Значит ли это, что я и впрямь представляю для них угрозу? Надо выяснить. Возможно, король женился-таки на ней, на моей матери, кто бы там она ни была?.. Или, может статься, бастард имеет право наследовать?.. Сам Артур был зачат вне брака, да и Мерлин тоже, тот самый Мерлин, что отыскал королевский меч Британии… В конце концов, что такое незаконное происхождение? Важно лишь одно: каков ты…»

Копья поднялись. Дверь в покои королевы отворилась. Мальчуган отогнал сбивчивые, путаные мысли и добрался до самой сути дела. «Нельзя терять бдительности, — раздумывал он. — Ни на единый миг. У королевы нет ни малейших причин ко мне благоволить, а раз уж она так любезна, я должен остерегаться. И не только принцев. Ее. Главным образом ее».

Мордред вошел.

Глава 6

Одинокое бдение на берегу, и долгий, утомительный путь назад во дворец, проделанный в полном молчании, и бодрящая перепалка с близнецами в покоях принцев отчасти помогли Мордреду восстановить свое обычное — на удивление взрослое — самообладание. Моргауза об этом не подозревала, хотя пригляделась к гостю весьма пристально. Запоздалые последствия потрясения все еще давали о себе знать; сказывались ужас и отвращение от увиденного: в лице не осталось ни кровинки и жизни — в движениях.

Бледный как полотно, мальчик молча вышел вперед и встал перед королевой, глядя в пол. Руки его, просунутые под новый кожаный пояс, судорожно сжались в кулаки, словно гость с трудом сдерживал обуревающие его чувства.

Так Моргауза и восприняла происходящее. Она уселась в кресле у окна, в теплой заводи солнечного света.

Габран уже удалился, забрав с собою Гарета, но прислужницы королевы задержались в дальнем конце комнаты: трое шили, четвертая разбирала спряденную шерсть. У ног ее лежала прялка, отполированная долгим использованием.

Мордред вдруг вспомнил — в самый неподходящий момент — о том, как Сула целыми днями просиживала за прялкой в дверях хижины; последнее время работа эта давалась ее узловатым пальцам все труднее.

Мальчик отвернулся, уставился в пол, отчаянно надеясь, что сочувствие и доброта королевы не лишат его самообладания.

Но причин для страха не было.

Моргауза, подперев голову кулачком, внимательно разглядывала гостя. Вылитый принц — в новом-то платье — и до чего похож на Артура! Глаза королевы сузились, губы поджались; негромкий, напевный голосок прозвучал беззаботно, словно чириканье птички:

— Габран рассказал мне о случившемся. Мне очень жаль.

Само воплощение равнодушного безразличия! Гость поднял взгляд и снова потупился, не отозвавшись ни словом. Да и с какой стати ей переживать? Для нее это облегчение — не придется больше платить. Но для Мордреда…

Невзирая на блестящую мишуру новообретенного титула, Мордред отлично сознавал свое положение. Теперь пойти ему некуда, он всецело во власти королевы, которая, ежели не считать пустячной услуги на скалах, не имеет причин желать ему добра.

Мальчуган промолчал.

Моргауза между тем продолжала, расставляя точки над «i».

— И все-таки похоже на то, что Богиня хранит тебя, Мордред. Если бы мы не обратили на тебя взор, что бы сталось с тобою теперь, без крова и без средств заработать на жизнь? А ведь ты мог погибнуть в пламени вместе с приемными родителями. Даже если бы ты и спасся, у тебя бы ничего не осталось. Ты бы нанялся в подручные к первому же поселянину, которому потребуется работник, умеющий обращаться с сетями и лодкой. Тяжкая кабала, Мордред, и вырваться из нее так же непросто, как рабу — обрести свободу.

Гость не пошевелился, не поднял взгляда, но королева подметила, как дрогнули и напряглись его мускулы, и улыбнулась про себя.

— Мордред. Взгляни на меня.

Мальчик поднял глаза: взгляд их был непроницаем.

Теперь Моргауза говорила твердо и по существу.