Недоделанный король

Чувствовал себя я эти несколько шагов перед тысячей глаз просто дурацки. Некуда было девать руки, во рту пересохло, по телу пробежала предательская дрожь, как перед трудным экзаменом. Впрочем, я сейчас именно экзамен сдаю. На соответствие должности короля. Меня же, в отличие от моего тела этому никогда не учили. Наоборот, в прошлой жизни всегда старались затоптать во мне любые амбиции. Начиная со школы. Считали наши учителя, что предел наших мечтаний находится за заводской проходной.

А тут...

‘’Выбери меня, выбери меня, птица-счастье завтрашнего дня...’’

Мое молчание некоторые присутствующие на площади расценили по-своему.

— Что ты нам скажешь по поводу той знатности, которой нас одарила Исабель? — раздалось из толпы на латыни, без привычного уже мне титулования меня, что характерно.

Приготовленная мною ‘’тронная’’ речь моментом улетучилась из головы.

— А что я могу сказать? Это же вас, а не меня ей одарили. Если бы меня, то я бы обиделся, — огрызнулся я всей толпе сразу на эускара, чтобы выделись себя из претендентов.

— Почему? — выкрикнул тот же ехидный голос, перейдя на васконскую мову.

О, Господи, и тут без Щукарей не обошлось. За что мне это?

— Когда и так знатного одаряют знатностью, то это оскорбление, — ответил я, — так как усомнились в знатности наших предков. Но вы как хотите, так и поступайте. Это же ваш выбор, а не мой.

А сам подумал: ‘’Ну, вот я сам и попалился, сейчас мне ткнут в нос тем, что я хоть и знатный, но всё же франк и завернут мне лыжи обратно’’.

В сторонке кастильскому гранду тощий мужичонка что-то втолковывал в полголоса, сблизив головы. Видимо переводил. Впрочем, на мужичонке золотые шпоры и рапира на боку. Так что, несмотря на тонкие ножки, он совсем не мужичонка — кабальеро.

А гранд ехидно так улыбался, поглядывая на меня искоса.

Стою, смотрю на толпу и припоминаю давным-давно читаную книжку Лебона ‘’Психология толпы’’, которая по преданию была настольной, что у Ленина, что у Троцкого. Помню оттуда только, что сумма критически настроенных индивидуумов собравшись вместе, становятся единым некритическим организмом — толпой, с общими на всех страстями и психологическими механизмами. Человек в толпе делает то, чего бы в одиночку просто постеснялся бы сотворить. Толпа живет не мыслями, а эмоциями и примитивными лозунгами.

— И это все что ты нам скажешь, твое молодое величество? — заявил высокий насмешливый голос, заглушенный общим взрывом смеха.

Смеялись и кастильцы.

Даже отец Жозеф по-доброму улыбался.

Только Микал и Саншо стояли как в воду опущенные, переживая, по их мнению, мой позор.

— Что ты нам пообещаешь? — донеслось до меня другой нахальный голос сквозь тихий гул сотен полушепотом переговаривающихся людей.

— Ничего, — ответил я, и, слегка обнаглев, добавил. — И не собираюсь ничего вам обещать. У вас и так все в фуэрос прописано и я не собираюсь их нарушать. Под дубом сказано.

Протянул руку и Микал вложил в нее гитару.

— Я лучше вам спою.

И запел, то, что по дороге припомнил с того ‘’Декабрьского вечера’’ в музее. А голос мне достался сильный, бархатный, обертонами богатый. Может и не так я все припомнил, что в девятнадцатом веке сочинили, отсебятины добавил, но...

Герники Отчее дерево

Васконами всеми любимое.

Молим тебя все о плоде твоем,

О, дерево наше святое.

Посеял Господь здесь свой желудь

Взрастил наше дерево вечное.

Не падай вовек, крепким будь.

Ведь вместе с тобою и мы пропадем.

Пока Бискайя свободна

Пока мир царит между нами

Пока пять сестер* в единстве

Поддержим тебя, не падай

священный наш дуб.

Встав на колени, мы молим

Тебе вечной жизни у Бога.

И если попросим от сердца

Останется дерево Отчее жить.

Срубить чужаки замышляют

Залог наших прав и чести.

И только единство позволит

Для внуков его сохранить.

Ответило Отчее древо: Бдите.

С меня вглядитесь окрест.

Единством сестер фуэрос спасите

И это ваш сладкий крест.

стихи Хоше-Мария Ипаррагирре (1765-1815),

вольный перевод с эускара Юрия Борисова.

Люди молчали. Никакой реакции. ‘’Народ безмолвствует’’.

Смотрели мы друг другу глаза в глаза как через бруствер, усугубляя напряжение. И эту тенденцию, что есть я — такой красивый, и есть ОНИ нужно было ломать. Сделать так чтобы они прониклись тем, что ‘’мы одной крови...’’.

— Эускара Херриа та батасуна! — воскликнул я напоследок, не найдя ничего лучшего в качестве лозунга.