Недоделанный король

Вы именно поэтому баллотировались в наши сеньоры, ваше величество? — осторожно спросил дон Мартин, ожидая, по-видимому, услышать мои откровения.

Ага... Щас! Только шнурки поглажу.

И поэтому тоже. — Я стал чистить новый апельсин, удивляясь тому, какие они тут мелкие, как мандарины в Абхазии. — Сейчас сложился такой исторический момент, когда можно объединить в одном государстве всех васконов. Потом будет поздно — растащат наш народ по разным странам. И объединение обойдется большой кровью. У нас и так гражданские войны между своими длятся десятилетиями. А уж если вассальные клятвы даны разным государям...

Но вы же сами, ваше величество, не баск, простите мне мое нахальство. Зачем это вам? Монархам все равно, каким народом управлять, — убежденно высказал глава дома Оньес—Лопес—Лойола свою позицию.

Смотрит смело. Не боится сильных мира сего. Хотя... на этой земле он сам сильный мира сего. А насколько я сильный мира сего? Вопрос...

Вы не правы, дон Мартин. Хоть по матери я и Валуа, но по отцу я — беарнец из рода Грайя и вырос в предгорьях Пиренеев, глядя на их заснеженные вершины. Когда меня крестили, то отец дал мне выпить каплю красного вина и обмазал мне губы чесноком. Где еще так делают? Так что я — гаск. Гасконец, если хотите. Но вот скажите мне, дон Мартин: чем баск отличается от гаска? Или наваррца?

Задал я риторические вопросы и, видя, что мой собеседник задумался, сам же на эти вопросы и ответил:

Говорим мы на одном языке, а то, что у каждой долины свой диалект, — это не существенно, пока жители этой долины не потеряют настолько разум, что будут считать свои отличия от других за самостоятельный язык. То, что нас соседи называют по-разному, еще не значит, что мы на самом деле разные. Мы один народ. И должны жить в едином государстве, с монархом нашей же крови, назло недружественным соседям. Мы первые дали по рукам и маврам, и Карлу Великому, покусившимся на наши земли. Мы начали Реконкисту против сарацин, когда они чувствовали себя хозяевами даже на берегах Эбро, и вели ее самые трудные первые годы, положили на полях сражений массу своих людей, а плоды нашей победы пожинают другие — Кастилия, Арагон и Португалия. Нам же от подвигов Реконкисты земель не прибавилось. Только слава. Как была наша граница по реке Эбро, так и осталась. А в Риохе наша территория даже скукожилась. А тут еще «три сестры» под Мадридом ходят.

В этом я с вами согласен, ваше величество, — дон Мартин почесал лоб, — но я не представляю, как это сделать практически, не нарушая наших древних фуэрос? Они нас разделяют сильнее, чем могут объединить.

Над этим сейчас у меня работает целая коллегия легистов, — слегка приврал я о положении вещей, — сверяют все фуэрос. На первом этапе главное — найти, что у нас в них общего. И вообще... — Я погонял в пересохшем рту глоток вина. — Мы — баски, древний народ. Наверное, самый древний в Европе. Мы жили тут всегда, а все остальные — пришлые. Нас окружают молодые нации с амбициями, свойственными молодежи, не боясь нового. А у нас все так держатся за старину и ее обычаи, будто от этого зависит вход в Царствие Небесное. К примеру, васконские пастухи привыкли пасти свои стада исключительно на своей земле. И если каким-либо образом земля поменяла хозяина, он просто уйдет с нее. А ведь хорошим пастухом надо родиться. Стать им труднее. Да и желающих мало. На берегах Пиренеев нет лучше мореходов и кораблестроителей, чем баски и кантабры. Но где они? Я вам отвечу — в Португалии, потому что там растет флот, строится много кораблей и их рей радушно принимает всех, кто умеет хорошо водить и строить корабли. И так уже почти сто лет. Внуки тех басков, которые переселились туда и создали мощь португальского флота, давно носят португальские имена, не помнят родной язык и считают себя португальцами. Все потому, что, начиная с принца Энрике Мореплавателя, флот в Португалии — государственная политика, на которую они не жалеют денег. Если оставить Страну басков в Кастилии, будет то же самое, только уже у себя дома. Баски создадут кастильский флот и будут в нем адмиралами и капитанами, не считая простых матросов. А у нас захиреют рыбный и китобойный промыслы от нехватки моряков. И наши рыбные места в океане захватят те же голландцы, к примеру, или бретонцы, или даже англы.

Англы? — откровенно удивился дон Мартин. — У них же нет нормального флота...

Пока нет... Но будет, если наш флот ослабнет.

Пока самый большой флот, насколько я знаю, ваше величество, у бретонцев. У нас уже меньше.

Нижние земли Германии на подходе: Фландрия, Барабант, Зееландия. Пока они только рыбу ловят. Но стоит франкам прижать Бретань, они займут ее место в морской торговле.

Наших торговых кораблей пока больше, чем у них, — возразил мне дон Мартин.

Вот именно: пока... — ухватился я за любимую в этот вечер присказку.