Недометанный стог (рассказы и повести)

— Да много кой-чего. Наташку Фролову парень от Лагу пят взял. Из армии пришел. Дней десять назад пиво варили. Дед Пашка одночасно помер. Соколовы, Колька да Ленька — помнишь? — дом новый поставили, — выкладывала Валентина сельские новости. — У Петрована жена третью двойню принесла. Только что клуб новый открыли. Я и то сбегала.

— Ну-у! Вон што. Вон как, — вставлял Серега в рассказ Валентины краткие замечания свои. И по его лицу, и по возгласам чувствовалось, что он живо интересуется всем, что сообщается Валентиной.

— Могу вам один случай преподнести, — пробовал взять нить разговора в свои руки Алексей. — Это я опять же о нашем шоферском деле. Риску у нас много… Что же вы, хозяюшка, с нами не посидите? Мы ж не кусаемся! Еду я, значит, однажды после оттепели…

— Сбегала в клуб. — Она чуть откинула голову и негромко рассмеялась над каким-то воспоминанием. — Посмотрела. Годы молодые вспомнила. Поплоше они у нас были. Танцуют все. Одеты справно так. А все ж и нашу не забывают. Потанцуют-потанцуют да как дробанут «ветлугая».

— Эх и я как-нибудь в те места загляну, — заметил Серега. — Тоже молодость вспомню.

— То есть не о том случае я рассказать хотел. Получилось раз так. Еду я леском. Впереди — поворот крутой. Подразогнался порядком. Ну, сядьте же, хозяюшка.

Алексей встал, мотнулся к печи, взял Валентину за руку, повыше локтя. Она высвободила руку, подвинула к столу табуретку и села, опустив руки на колени. Алексей передвинул свой стул и сел почти рядом с ней.

— Это вот по-нашему, по-простому, — довольно хохотнул он, пытаясь коснуться своим плечом плеча Валентины. — Так вот, подразогнал я. Вылетаю из-за поворота…

— А Симкины живут или разошлись? — спросил Серега.

— Вылетаю, значит, из-за поворота. Навстречу, батюшки, машина прется, да лошадей подальше — целый обоз. А свернуть некуда: кюветы по сторонам здоровенные. Разъехаться-то вообще можно, да я по самой середке летел. И встречная тоже.

— Живут, — сказала Валентина. — Побегали, посмешили народ, да и опять сошлись. Они ведь вроде дальние родственники тебе? Или спутала я?

— Родни немного. Ну, спасибо за ужин. Чайку вот стаканчик выпью.

— Думаю — была не была. А то каша будет. Крутанул баранку вправо, в кювет целил. Черт, думаю, с ним. И что ж ты думаешь? На этом самом месте накатной мостик через кювет случился. Проскочил мостик, и хоть бы что. Риск, прямо скажу, выручил. Недаром говорят: риск — дело благородное.

— Случай тебя выручил, не риск, — заметил Серега. — Ехал бы потише да сигналил бы, все бы хорошо было. Спасибо, Валя, — поднялся он из-за стола. — Постели нам где-нибудь. Завтра пораньше покатим.

— В комнате постелю, — тоже поднялась Валентина.

— Сама не теснись смотри, — предупредительно запротестовал Серега. — Нам-то все равно.

— Что ж это, уже спать? — удивился Алексей, вставая вслед за всеми. Он поморгал глазами, соображая, и предложил: — Ну, посидим. Разговор у нас как-то не идет, так споем, что ль? Нет ли, дорогая хозяюшка, гитарки?

— Какая уж об эту пору гитарка? — отозвалась Валентина и ушла в комнату готовить постели…

Над просекой повисла ущербная, но яркая луна. Лес сделался загадочным, суровым и жутковато притихшим. Осветилась поляна, примыкающая к просеке, а на ней две, словно замороженные, машины и дом с пристройками, в окошках которого не было света.

В доме спали. В кухне слышалось ровное дыхание Валентины. В комнате похрапывали Алексей и Серега.

Вдруг произошло легкое движение. Одна из фигур поднялась со своего ложа, всунула ноги в валенки и, стараясь неслышно ступать по полу, на котором лежало несколько лунных бликов, направилась к двери в кухню.

Несколько минут на кухне слышался чей-то шепот. Затем сонный голос Валентины произнес:

— А? Что?

Шепот стал чуть громче и убыстрен ней. А вслед за этим раздался громкий удар, очевидно по лицу, затем еще и приглушенный вскрик. В кухне началась возня.

Но вот хлопнула дверь, ведущая в сени, через пару секунд — входная, и в сенях раздался отчетливый голос Валентины:

— Подбери пальтушку. Выкинула я тебе. Не умеешь ночевать дома — покоротай ночку в кабине.

В ответ послышался просительный голос Алексея:

— Ну, отвори. Чего ты взбеленилась? Замерзну же я. Не машину же заводить. Я пошутил, а ты…

— Дошучивай на воле. Умней шутить научишься, — резко бросила Валентина и вошла в кухню, сердито шваркнув дверью.

Прошло минут десять — пятнадцать. В доме было тихо, на улице — тоже. Затем кто-то осторожно поскреб в комнатное окно. Поднялся Серега, подошел к окну, нагнулся и отодвинул занавеску. Сквозь легкий морозный узор на стекле он увидел отчетливую в ярком лунном свете фигуру Алексея. Алексей топтался на искристом снегу. Какое-то длинное, по всей видимости женское, пальто он накинул на голову, не продевая в рукава руки. Он семафорил руками в сторону входной двери.

Серега надел валенки и пошел открывать. Молча пропустил Алексея в сени. Тот, почокивая от холода зубами, спросил шепотом:

— Уснула?