Недометанный стог (рассказы и повести)

Дом Котовых стоял на ленточном фундаменте из плитняка. Бревна были толстыми и черными. Занавески на окнах, несмотря на полдневый час, оставались задернутыми. Закрытой изнутри оказалась и дверь. Светлана бочком протиснулась во двор в приоткрытые высоченные ворота. Во дворе было пусто, но за двором располагался огород, и там звучал человеческий голос.

Светлана подошла к калитке, увидела в огороде пожилую женщину в белой, довольно грязной кофте, в черной длинной юбке. Женщина шлепала по бороздам в стоптанных тапках, которые еле держались на худых ногах с потрескавшимися пятками, то и дело выглядывавшими из задников, и кричала на куриц. А те суматошно носились по грядкам.

— Ах вы лешие! Ах паразиты! Сволочи вы эдакие!

И прибавляла словечки покрепче по адресу неизвестных лиц, которые, видимо, являлись владельцами кур.

Наконец она расшугала куриц по соседским огородам и начала поправлять забор, вставляя в промежутки между досками то тут, то там палки. Тогда Светлана окликнула се.

— Жена Дмитрия Котова дома? — без обиняков спросила она, потому что совершенно не представляла, как теперь называть Марину: Мишиной ли, по девичьей ли фамилии?.. И решила спросить так.

— Да ведь он у меня неженатый, — ответила женщина, на секунду приостановившись, поглядев на Светлану, и снова принялась за свое дело.

— Но мне сказали, — заикаясь, начала Светлана, — что они… то есть он… Ну, в общем, он к вам женщину увез…

— A-а, это ты насчет той шевырешки, что с ним приезжала, — сказала женщина и подошла поближе. Она вытерла длинный нос подолом кофты и прибавила: — Верно, он тут одну привозил… кралю. Сейчас-то он на работу ушел: здеся теперь устроился. А она пожила, поди, недели с две и уехала.

— К-куда уехала? — Светлана была совершенно ошеломлена.

— Да тут близко, — старуха назвала город. — Там, слышь, работать будет. Какая от нее работа… За другим, поди, мужиком. Митя, похоже, и расстроился даже. Не пускал ее. Письмо ей писал. Смутный такой ходит. А я ему говорю, я человек прямой: «Плюнь, говорю, Митька. Эку невидаль приволок. Потаскушка какая-то, ишь, нашла моду от мужика к мужику ездить. Хватит на свой век таких б…!»

И женщина выдохнула в лицо Светланы грязное слово, от которого та отшатнулась, как от пощечины. Она резко повернулась и, не слушая, что еще бормочет ей вслед мать Дмитрия Котова, уже шла к воротам. На улице она услыхала:

— Ишь, паразитка! Опять залетела. Да я тебе сейчас все ноги повыдергиваю!

В каком-то отупении, оцепенении шагала Светлана к вокзалу. Как в полусне, брала чемодан, покупала билет в кассе, садилась в общий вагон: ехать было нужно всего два с половиной часа.

Вагон заполнила шумливая молодежь. Забренчала гитара, начали петь. Вагон просвечивался солнцем, сквозняк из открытых окон ходил по нему. Май ощущался на всех лицах, во всех взглядах и разговорах. А Светлана сидела, прижавшись в уголок, и думала, думала… «Марина, что с тобой? Марина, как же так?» — стучало у нее в голове. А песни звучали одна за другой, но от них становилось не легче, а даже тяжелее. «Чему радуются? — раздраженно думала Светлана. — Почему смеются без всякого повода?»

Прибыв на указанную станцию, Светлана сразу же бросилась разыскивать горотдел милиции, чтобы успеть навести справки, пока не кончился рабочий день. Ей повезло. Она получила адрес Марины, прописанной на частной квартире под фамилией Мишина. Расспросила, как добраться. Светлана пошла, минуя баню, затем стадион, затем огромный камень, целую скалу из известняка: в горотделе сказали: «Пройдете мимо камушка». Свернула в один переулок, во второй. И вот чистенький, обшитый и покрашенный домик с неплотно прикрытой дверью…

Светлана легонько постучала, никто не ответил. Она прошла кухоньку, маленькую комнату и очутилась в большой, обставленной несколько старомодно. Спиной к ней сидела женщина и читала книгу. Волосы ее имели красноватый оттенок и были красиво уложены. Светлана не сразу поняла, что перед ней Марина, что она покрасила волосы, а поняв, почти выкрикнула:

— Марина!

Марина вскочила, повернулась. Мгновение обе смотрели друг на друга, потом бросились друг к другу в объятия. И обе заплакали враз, вместе, заплакали громко, почти по-детски.

Марина первой пришла в себя, усадила Светлану, начала расспрашивать ее, как доехала, где оставила вещи, как сумела отыскать ее. А Светлана глядела на Марину во все глаза и видела, что Марина все та же, только стала вполне сложившейся женщиной и вроде даже еще похорошела. Светлана все приглядывалась, пытаясь обнаружить в подруге какие-то новые, особенные черты, непонятные и неприятные для нее, но не видела их. И, не удержавшись, проговорила вместо ответа на вопросы хозяйки:

— Марина, как же так? Как же так?

— А, вот ты о чем, — сказала Марина, подошла к столу, взяла пачку папирос, вынула папироску и зажгла спичку.

— Ты куришь? — удивилась Светлана.

— Да вот, курю, — как-то горьковато усмехнулась Марина. Она села напротив Светланы, закинула ногу за ногу, поставила пепельницу на пол, рядом со стулом, и, посмотрев Светлане в глаза, спросила: