Читаем Недооцененные события истории. Книга исторических заблуждений полностью

Церковники всех направлений дали свое благословение узаконению порабощения негров. Только в немногих случаях голос представителей церкви — обычно это был голос какого-либо квакера-раскольника — поднимался против рабства. Само собой разумеется, церковь плантационного Юга почти единодушно выступала в защиту рабовладельчества с самых ранних времен колонизации. Немногим лучше была и церковь Севера. В Пенсильвании лицемерный Уильям Пени считал, что рабов следует предпочитать всем другим слугам, потому что «ими можно располагать все время, пока они живы». Роджер Уильямс из Род-Айленда так же оправдывал рабство негров, как это делали и другие клерикалы. «Пуритане, — говорит Грин, — даже подводили под институт рабства религиозную основу. Рабство, утверждали они, освящено законом бога Израиля… В Новой Англии порабощение индейцев и негров белыми колонистами рассматривалось как священная привилегия, которую божественному провидению было угодно дать своему избранному народу». «Что это за закон, — вопрошал Коттон Матер, — который делает крещеных рабов свободными? Это не закон христианства». Грин далее отмечал, что «англиканская церковь не противилась рабству и… многие из ее служителей сами были рабовладельцами».


Колониальная плантационная система

В начале колониального периода американский плантационный строй сочетал в себе три экономических уклада: древний, средневековый и современный. Древний элемент колониальной экономики заключался в физическом порабощении негра. Ее феодальный элемент выражался в существовании (в южных колониях, Нью-Йорке, Пенсильвании и др.) таких элементов феодального права, как право первородства, право неотчуждаемости земли и феодальная рента, при помощи которых плантация удерживалась во владении одной семьи. Капиталистический элемент экономики колоний заключался в том, что, в противоположность рабовладельческому строю древности с его натуральным хозяйством, почти целиком направленным на удовлетворение потребностей хозяина, она с самого начала была основана на производстве продуктов (табака и др.) для сбыта на мировом рынке. На всех этапах существования рабовладельческого строя в колониях его трехукладность чрезвычайно осложняла общеполитические проблемы, возникавшие на протяжении десятилетий, между войной 1776 года и войной 1861 года. Эти особенности все еще сказываются в Соединенных Штатах, находя свое выражение, в частности, в виде существующего и поныне джимкроуизма и исключительном угнетении негритянского народа.

Карл Маркс следующим образом характеризует капиталистический базис американского рабовладельческого строя: «Земельный собственник и собственник орудий производства, а потому и непосредственный эксплуататор рабочих, относящихся к числу этих элементов производства, здесь совпадают. Точно так же совпадают рента и прибыль, разделение различных форм прибавочной стоимости не имеет места. Собственник всех орудий производства, к которым относится земля, а при первоначальной форме рабства и сами непосредственные производители, прямо извлекает из рабочих весь прибавочный труд, который здесь представлен в прибавочном продукте. Там, где господствуют капиталистические представления, как в американских плантациях, вся эта прибавочная стоимость рассматривается как прибыль». «…Это — капиталисты, ведущие хозяйство при помощи рабов-негров». Плантатор, особенно в позднейший период рабовладельческого строя, в колониях являлся в значительной мере капиталистическим крупным фермером, использовавшим рабский труд.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Кузькина мать
Кузькина мать

Новая книга выдающегося историка, писателя и военного аналитика Виктора Суворова, написанная в лучших традициях бестселлеров «Ледокол» и «Аквариум» — это грандиозная историческая реконструкция событий конца 1950-х — первой половины 1960-х годов, когда в результате противостояния СССР и США человечество оказалось на грани Третьей мировой войны, на волоске от гибели в глобальной ядерной катастрофе.Складывая известные и малоизвестные факты и события тех лет в единую мозаику, автор рассказывает об истинных причинах Берлинского и Карибского кризисов, о которых умалчивают официальная пропаганда, политики и историки в России и за рубежом. Эти события стали кульминацией второй половины XX столетия и предопределили историческую судьбу Советского Союза и коммунистической идеологии. «Кузькина мать: Хроника великого десятилетия» — новая сенсационная версия нашей истории, разрушающая привычные представления и мифы о движущих силах и причинах ключевых событий середины XX века. Эго книга о политических интригах и борьбе за власть внутри руководства СССР, о противостоянии двух сверхдержав и их спецслужб, о тайных разведывательных операциях и о людях, толкавших человечество к гибели и спасавших его.Книга содержит более 150 фотографий, в том числе уникальные архивные снимки, публикующиеся в России впервые.

Виктор Суворов

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное