Недоразумение

— Кто это был? — полюбопытствовала Миранда, когда они с мужем сели ужинать. — Мне казалось, в рождественскую неделю никто не работает.

— Директора, — безразлично сообщил Бретт. Он выглядел усталым, морщинки на лбу и у глаз стали заметнее.

Миранда потянулась за ломтиком восхитительно пышного, с хрустящей корочкой хлеба Линды, который та пекла каждый день.

— Сколько же у тебя директоров?

— Тебе действительно интересно?

— А разве жену это не должно интересовать? — ответила Миранда. — Кстати, ты бы мог их мне представить.

— У нас же медовый месяц. Они повидать тебя и не рассчитывали.

— Уж не стесняешься ли ты меня?

Бретт нетерпеливо нахмурился.

— Почему я должен тебя стесняться?

— Я ведь была калекой. Иногда я думаю: ты про это когда-нибудь забываешь?

Синие глаза Бретта засверкали — так бывало всегда, когда он сердился.

— Перестань нести чепуху! Вспомни: я сделал тебе предложение, полагая, что ты останешься калекой на всю жизнь.

Пришлось Миранде сделать вид, что она разглядывает курицу под соусом кэрри, приготовленную для них Линдой. Почему Бретт говорит так, будто бы она его в чем-то обманула?

— И все-таки, думаю, калеки ты мог бы стесняться, — упрямо вернулась она к прежней теме.

Бретт стукнул кулаком по столу. Такого Миранда еще не видела.

— Не знаю, почему возник этот разговор. Ты молода, красива и сексуально весьма привлекательна. Но будь по-прежнему калекой, — а ты отнюдь не калека! — я был бы уверен, что ты меня никогда ни в чем не предашь.

— Извини, Бретт, но ты должен знать: я тебя и теперь не предам. Зря я затеяла этот разговор. Просто ты целый день работал, а мне даже занять себя было нечем.

— Используй вечер на полную катушку. — Глаза мужа опять смеялись. — Да и целая ночь у нас впереди.

Миранда пропустила эти слова мимо ушей, хотя и вспыхнула.

— Жаль, что для меня не находится тут дела. Ведь у меня степень бакалавра, если ты не знаешь.

— Не хочу, чтобы ты занималась карьерой, — отрезал Бретт. — Мне нравится, что ты для меня всегда доступна.

Щеки Миранды заалели еще сильнее. Глаза Бретта мягко обволокли ее, безошибочно подчеркивая смысл сказанных им слов. Но и на сей раз Миранда отказалась отклоняться от темы.

— Я бы очень хотела помогать физически увечным людям. Можно сделать для них куда больше, чем это обычно себе представляют. Даже подарок, несколько недорогих безделушек могут намного облегчить им жизнь.

— У тебя было не просто множество приспособлений и безделушек, Миранда. У тебя их был целый арсенал, — мягко сказал Бретт. — И по большей части, очень дорогих.

— Мой отец слишком много делал, чтобы облегчить жизнь всего лишь мне одной. — Серые глаза Миранды выразили сожаление. — Теперь я это понимаю.

— Тебе незачем себя за это корить.

— Я знаю, — быстро ответила Миранда. — Гэри поступил так, как поступил бы на его месте любой отец, если ему это по карману. И я этого забыть не могу. Вернувшись домой из Швейцарии, я собиралась наслаждаться жизнью. Чувствуя себя… как бы это сказать… целой, испытывала решимость позабыть, что была некоторое время другой. Оказывается, такое не забывается. — Миранда нахмурилась. — Я не допущу, чтобы это ощущение стало у меня навязчивой идеей, но обязательно найду способ помочь физически ущербным людям, какой я сама когда-то была.

— Увидим. — Бретт нахмурился. — Ты должна дать себе еще какое-то время на реабилитацию.

Линда подала кофе, пожелала спокойной ночи и ушла домой. Проведя сегодня большую часть времени на воде и возле моря, Миранда не хотела больше выходить из дома. Она выбрала книгу и села читать. Бретт перелистывал деловые бумаги.

Около одиннадцати Миранда сдалась и заявила, что отправляется спать.

— Моя книга, наверное, не так интересна, как твои бумаги, — сказала она.

Бретт взглянул на нее и резко вскочил. Разбросав бумаги с небрежностью, явно не соответствующей их значимости, он схватил жену в объятия. Лицо у него было серьезным, но глаза ярко блестели, когда он прошептал:

— А я все думал: сколько же еще времени ты меня заставишь ждать?

В ту ночь его ласки достигли небывалой, неведомой еще Миранде силы. Она лишь успела подумать, что родилась на свет, чтобы принадлежать именно этому мужчине. Только он один способен заставить ее испытывать такой экстаз. А Бретт уносил ее все выше и выше, и каждый дюйм этого восхождения они проходили вместе.

В последующие дни Бретт неоднократно овладевал Мирандой, и не только ночью. Они плавали на яхте, Бретт бросал якорь у какого-нибудь островка или на отмели, и они проводили многие часы в крохотной каютке, упиваясь интимными ласками. Миранда всегда охотно отправлялась в эти походы. Близость Бретта стала для нее чем-то похожим на наркотик, она жаждала ее вновь и вновь. И продолжала надеяться, что у него появится к ней не только чисто физическое влечение, но и настоящая любовь. Как у нее — к нему.