Недоросль имперского значения

– Не… холодно. Я потом, – отмазался Мишка, тем не менее, подойдя к воде, начал осторожно смывать грязь с лица и рук. Потом попытался мокрыми ладонями очистить одежду, но, по-моему, вышло только ещё хуже.

Я же, стараясь держаться как можно ближе к костру, напялил на себя влажную одежду, и принялся медленно поворачиваться, стараясь равномерно высушить грубую ткань. Не смотря на близость огня, зубы мои выбивали частую дробь от холода. Пока я сох, а Мишка усиленно делал вид, что приводит себя в порядок, мы, между делом прикончили оставшиеся сухари и воду из фляги. Теперь придётся задуматься о добычи пропитания. Да и такого скудного рациона моему организму явно было недостаточно. Я едва-едва утолил голод.

Похоже, что на сегодня наши злоключения были закончены. Основательно обсушившись и согревшись у костра, мы двинулись дальше. И, буквально через четверть часа, из-за излучины реки выплыли предместья моего родного, в далёком будущем, города.

Глава 3

Всё – бояться уже нечего. Мы подошли к городу, когда красно-оранжевое солнце полностью выползло над рекой, окрашивая воду в кровавые оттенки.

– Миш, подожди, пожалуйста. Просьба у меня есть. – малец немедленно остановился. И вообще, после того случая на берегу, он стал каким-то другим. Более серьёзным, что ли.

– Чего?

– Слушай, мне надо тут по одному адресу сходить. Ты в Калуге бывал раньше?

– Бывал. – многословный ранее малец продолжал отделываться короткими ответами.

– Вот, смотри, – я вытащил изрядно уже потрёпанное письмо настоятеля и протянул ему. – Какой-то Щербачёв. Знаешь где искать такого?

– Щербачёв?! – Мишка присвистнул. – Ну, ты даёшь! Это же воевода Калужский!

– Воевода? – переспросил я, на миг удивившись осведомлённости провинциального мальчишки и связям Тихоновского старца.

– Ага, он. Самый главный в городе. Выше него только в Маськве сидят.

– Понятно. И ещё, Миш… я раньше никогда в Калугу не выбирался. Не научишь, как с таким важным дядькой вести себя?

– Ну ты и лапоть! – малец развеселился. – А ещё к Ломоносову собрался!

– И собрался! – я с трудом подавил вновь подступившую обиду, хотя, собственно, обижаться было не на что. – Я же не виноват, что с воеводами раньше никогда не встречался.

– Ладно-ладно, – Мишка явно не был настроен на конфронтацию. – Только скажи сперва – ты вольный, или раб чей?

– Вольный, естественно, – меня аж передёрнуло от перспективы называться чьим-то рабом.

– Дикий ты, вольный, если таких вещей не знаешь! – в последний раз подразнился Мишка. – Ладно, слушай!

Дальнейшие полчаса превратились для меня в урок этики восемнадцатого века. Собственно, ничего сложного в этом не было. Самое главное было не запутаться – кому в пояс кланяться, а кому земные поклоны бить…

Урок окончился. Я, раскладывая по полочкам новые знания, не спеша поднимался по крутой Смоленской горке, что вздымалась от Оки вверх, к историческому центру города. Мишка, бросив на ходу: "Я щя!", скрылся в какой-то подворотне. Впрочем, догнал он меня быстро – через пару кварталов прилепившихся к склону городских изб. Догнал, и протянул огромный горячий расстегай, умопомрачительно дохнувший на меня запахом горячего теста и мяса с луком. Я впился зубами в огненную вкуснятину.

* * *

Усадьбы воеводы, окружённой невысоким каменным забором, мы достигли уже ближе к полудню. Ворота были открыты, и во внутрь мы проникли без проблем. За воротами обнаружился садик, наподобие таких, какие я видел только в Павловске, в Петербурге. Только это была миниатюрная их копия. А вот в дом нас не впустили. Важный дядька, от которого пахло горячим хлебом и свежим перегаром, выйдя к нам на стук в резную дверь, сначала хотел, было, прогнать нас прочь, но, протянутое мной запечатанное письмо произвело магическое действо. Разглядев подпись и печать на скатанном в трубочку листе, он слегка поморщился, но, всё же распахнул перед нами двери:

– Подождать придётся, – бесцветным голосом произнёс он. – Пётра Максимыч откушать изволят!

Уже вступив в прохладу обширной прихожей, я вдруг понял, что остался один. Обернувшись, я увидел, что Мишка совершенно не собирается идти вслед за мной. В ответ на мой вопросительный взгляд, он сказал:

– Иди уж! А я тут подожду…

Через полчаса я стоял по стойке смирно в роскошном, даже по моим понятиям, кабинете и ожидал, пока городской воевода ознакомится с содержанием письма настоятеля монастыря…

– Читал что написано? – Пётр Максимович, наконец, оторвался от документа.

– Нет. Я письмо уже с печатью получил.

– В общем, пишется здесь, что из тебя может выйти замечательный учёный… хотя нет – на, читай сам. – Воевода протянул мне листок.