Недосягаемый соблазн

По тому, как Эйден хмурит брови, я уже догадываюсь, каким будет ответ. Последний клочок надежды, за который я наивно цеплялась, скомкан и выброшен.

— Работа в Нью-Йорке, — легко говорит он.

Я качаю головой, словно исправляю ход своих мыслей.

— Само собой. Еще бы. Ух ты, это... — Я указываю себе за спину. — Я зашла проведать тебя, так что мне, вероятно, теперь следует предупредить остальных...

— Да, хорошо. – И он вновь концентрирует внимание на ноутбуке. — Мне нужно все выяснить и понять, смогу ли я вылететь из Эль-Пасо или мне следует вернуться в Остин.

— Ого! Конечно. — Я воспринимаю это как намек на то, что мне пора уходить. — Хорошо, удачи.

Я пытаюсь выглядеть полной оптимизма до тех пор, пока не закрываю за собой дверь нашего бунгало. Тогда мои плечи опускаются, улыбка исчезает, и я делаю прерывистый вдох. Такое чувство, что на моей груди лежит камень, как будто я не смогла бы сдвинуться с этого места, даже если бы за мной гнался лев. Прищурившись, я смотрю на пустынный пейзаж, пытаясь понять, как это могло произойти. Эйден проходит собеседование в Нью-Йорке. Если он получит работу, он переедет.

Вот так просто — пуф. И его нет.

Меня тошнит от страха, и мне совсем не хочется верить, что все так быстро произошло. Разумеется, Эйден упоминал о работе в «Таймс», но это всегда казалось несбыточной мечтой, как будто десятилетний ребенок в футболке рассказывал, что когда-нибудь попадет в НФЛ. Я никогда не думала, что он действительно сделает это.

Это неправильно.

Все должно быть иначе.

Прошлая ночь была началом чего-то. Мы оба потерялись в моменте, да, но разве это ничего не значит? Он наверняка тоже подавлял свои чувства, верно? Нельзя ведь целовать того, кто не нравится? Так, может, я ему нравлюсь? Может быть, он жалеет, что нас прервала Стефани?

Сейчас я нахожусь в раздрае с собой, расхаживая взад и вперед по бетонной дорожке перед нашим бунгало, обдумывая варианты в голове и дико жестикулируя руками, как будто я адвокат в зале суда. Я могла бы вернуться к бассейну, достать бутылку водки и выпить ее до последней капли. Или пойти к Эйдену, сказать ему правду о своих чувствах и умолять его остаться.

Ни то, ни другое не звучит привлекательно.

Есть причина, по которой я все это время хранила свою влюбленность в секрете. Будь я одной из тех уверенных в себе женщин, которые кричат о своей любви, мы бы с самого начала не оказались в такой ситуации. Я бы призналась Эйдену, о, не знаю… ДВА года назад!

Я не смогу этого сделать. Ни за что.

С другой стороны, если я не скажу ему сейчас, что тогда?

О, верно: тоска, страдание, душераздирающая печаль.

Я не могу этого допустить.

Я должна рассказать ему все. Он должен знать!

Не раздумывая больше ни секунды, я поворачиваюсь к двери и снова распахиваю ее. Мое сердце бешено громыхает. Зрение затуманивается от преждевременных слез. Я больше не контролирую свои ноги, просто две конечности делают свое дело, пока я не оказываюсь вновь перед Эйденом. Он поднимает на меня взгляд и улыбается.

— Я нашел рейс из Остина, в Нью-Йорке буду завтра до полудня, — сообщает он, откладывая ноутбук на кофейный столик и направляясь к шкафу.

Что?! Уже?!

— Оу, неужели? — Судя по всему, меня эта новость в восторг не привела. — Обычно ранние перелеты тяжело даются, потому что хочется спать, верно? Будешь пить много кофе? Но что потом? Еще больше кофеина? Уф. Удачи. Тебе придется просить рядом сидящего пассажира выпустить тебя в туалет, и сам знаешь, как это раздражает...

Эйден смеется.

— Все будет хорошо.

Я прищуриваюсь.

— Уверен? Какой авиакомпанией летишь?

— «Дельтой».

— «Дельтой»?! Иу. «Юго-Западные» авиалинии хотя бы дают орешки.

— Предполагаю, что «Дельта» тоже раздает закуски.

Дерьмо. Так ли это?

Я слышу, как он сдергивает одежду с вешалок. Эйден на самом деле уходит. Сейчас. Если у него ранний утренний рейс из Остина, это означает, что он должен ехать домой сегодня.

Я кусаю костяшки пальцев, придумывая план. Я думала, что когда я вернусь сюда, он будет сидеть на шезлонге и испытывать те же сомнения, что и я. Он бы увидел мое выражение лица, нахмурился, отодвинул свой ноутбук в сторону и сказал бы: «Не волнуйся. Я точно знаю, что ты чувствуешь, и, конечно, я не соглашусь на эту работу. Я бы никогда тебя не бросил».

И после этого мы бы долго-долго целовались и унеслись в закат на благородных скакунах.

Вот черт.

— Эйден! — резко окликаю я.

Он возвращается в комнату и быстро огибает кровать, чтобы отсоединить зарядное устройство от стены и свернуть его в комок.

— Да?

— Ты точно уверен?

— В чем? — спрашивает он, не потрудившись остановиться и хотя бы посмотреть в мою сторону.

Храбрость покидает меня, как гелий воздушный шарик.

— В этом... рейсе.

— С «Дельтой» все в порядке.

Я неподвижно стою, пока Эйден относит зарядное устройство для телефона и ноутбук в гардеробную, где собирает вещи.