Недосказанное

— У меня здесь есть одна книга, — сказал Джаред, — в которой парень сказал, что скорее коснулся бы руки своей мертвой девушки, чем живой, но не его девушки. Жутковато. Я знаю. — Он уставился в пространство, словно в какой-то свой личный ночной кошмар. — По сравнению с этим, все неважно. Реальна только она. Поэтому порой возникает такое чувство, что что вообще все неважно, включая других людей. Ей бы это не понравилось. Другие люди должны иметь значение.

— Я не должна была этого делать, — сказала Холли. — Кэми моя подруга.

— Ей все равно, — сказал Джаред. — Я когда-то жил в её голове, — и впервые в его голосе слышались чувства. Это была тоска. — Она не хочет быть связанной со мной, она больше не хочет, чтобы я прилип к ней, как паразит. Она сама так сказала. А раз она сама этого не хочет, значит и я не должен, ведь так? Но я хочу. Я все еще хочу.

Значит, он все-таки любит Кэми. Холли никогда в этом не сомневалась; правда, она не думала, что Кэми в этом сомневалась, прежде чем оборвать их связь. Но что она не могла понять из его слов (ей вспомнилось, что и Кэми терзалась этим же вопросом), хотел ли Джаред её по-настоящему, как обычный простой парень хочет какую-нибудь обычную простую девчонку. Как он захотел Холли, когда они только-только познакомились и мгновение до того, как они оказались в постели. Она не понимала так ли он любит Кэми. Может это и неважно, если то, что он чувствовал, было слишком деформировано и запутанно, чтобы быть полезным кому-либо.

— Должно быть здорово, — сказала Холли устало, — знать что ты хочешь.

— Нет, когда ты знаешь, что хочешь, и знаешь, что никогда не будешь иметь этого, — сказал ей Джаред. Его голос тоже прозвучал уставшим, таким изнеможенным, что показался практически нежным.

Холли обнаружила, что практически готова расхохотаться из-за того, как отвратительно прошла её попытка сбежать от реальности.

— Мужчины, — сказала она. — Во все времена всегда идут на поводу у чувств. Она ощутила секундный прилив гордости за свой остроумный комментарий, и слега улыбнулась, когда расправила свою смятую рубашку и открыла дверь.

И обнаружила, что оказалась лицом к лицу с, вздрогнувшей от неожиданности, Кэми. Какое-то мгновение Кэми просто молча таращилась. Её темные глаза блестели, будто она ожидала, что вот-вот произойдет нечто прекрасное. У неё на плечах была вездесущая кожаная куртка Джареда, а одна её рука была поднята, будто она собиралась постучать в дверь. А потом свет в Кэминых глазах потух. Холли видела, как многое промелькнуло в её глазах: смятая постель, Джаред и его футболка, и расстегнутые джинсы.

Джаред замер на месте, глядя на Кэми.

Кэми заговорила первой.

— Мне ужасно жаль, — сказала она, голос её звучал до смешного вежливым. — Я лишь хотела отдать тебе вот это. Потом я уйду.

— Не надо! — сказал Джаред, его голос был слишком громким, как будто он приказывал. Холли повернулась на этот звук: он поймал взгляд Холли, а затем покраснел так, что его шрам остался одним белым пятном на его лице. Он отвел взгляд.

— Пожалуйста, не принимай это на мой счет, — сказала Холли, а затем её попытки казаться спокойной провалились. — Мне очень жаль, это...

— Не моё дело, — с уверенностью сказала Кэми. — И тебе не за что извинятся.

— Я уже собиралась уходить, — сказала Холли. — Простите. Я уже ухожу.

Кэмина рука стала опускаться на рукав Холли, словно она собиралась попросить её остаться. Эта идея была настолько омерзительна, что Холли обогнула её и заспешила вниз по лестнице, через паб и на улицу, где она пустилась бежать.

Холли понятия не имела, куда направлялась, пока не очутилась перед домом Анджелы, таращась в пустые глазницы черных окон. Анджелы дома не было. Холли не хотелось останавливаться, или признаваться себе, что же она делает, так что она едва притормозила у ворот. Она развернулась и побежала к бакалейной лавке. Ржавый с Анджелой всегда там тренировались, и теперь они наверняка были именно там: Анджела должна быть там.

Холли бежала так быстро, что чуть ли не задыхалась, а её штаны издавали звуки, похожие на рыдания, но она твердила себе, что это все ерунда. В бакалейном было темно, когда она прошла насквозь, полки были переполнены тенями. Холли вздохнула с облегчением, когда добралась до лестницы. Она вбежала наверх, а потом застыла как вкопанная, приложив руку к двери.

Через стекло, затянутое рабицей, Холи были видны Ржавый с Анджелой, борющиеся на матах, лампы дневного света превратили бирюзовую комнату в некое подобие аквариума, светящийся в ночи. Ржавый стоял спиной к ней, однако она могла слышать рокот его голоса. Он, должно быть, сказал что-то смешное, потому что Энджи улыбалась.