Недостаточно худая. Дневник топ-модели

Вечером 2 октября я была дома и, как обычно, готовила чай для Лео, когда позвонила Фло: «У меня есть для тебя хорошие новости и плохие новости – ты какие хочешь вперед?» Хорошее я всегда предпочитала оставлять на закуску. «Итак, я отменила показ коллекции Wunderkind на завтра, потому что тебя выбрали для показа в Vuitton, а они идут параллельно в одно и то же время». О нет! Мне так хотелось еще разок побывать в стране чудес и уж точно не хотелось возвращаться к этим хамам, которые заставили нас ходить голышом, чтобы получше разглядеть. «Зато пришли заявки на твое участие от брендов Leonard, Vanessa Bruno и Collette Dinnigan». Что ж, это было очень даже здорово. С некоторыми из них я уже успела поработать, так что сезон можно будет назвать удачным.

«Но главное, Виктуар, ты будешь участвовать в показах коллекций… Alexander McQueen и CÉLINE!!!»

Вперед, к свету

Когда я приехала к месту показа Céline, технические работники вносили последние штрихи в оформление зала, где они соорудили огромное, абсолютно белое пространство, через которое змейкой извивался подиум, обрамленный многоуровневыми рядами кресел для зрителей. За фальшстенами были спрятаны гримерки и раздевалки, где вся команда уже бегала и суетилась вокруг абсолютно спокойной и сосредоточенной Фиби Фило. Режиссер поприветствовал меня так, будто я была особо почетным гостем. «Здравствуй, Виктуар! Как твои дела? Следуй за мной. Фиби приготовила для тебя подарок». На специально отведенном для меня месте, равно как и на местах, обустроенных для других моделей, лежал огромный подарок, на оберточной бумаге которого было написано мое имя. Когда я открыла сверток, то обнаружила внутри роскошную сумку из новой коллекции – ту самую сумку, которую многие модницы могли купить только в своих мечтах и то только тогда, когда она будет выставлена на распродажу. Фиби выбрала эту сумку специально для меня – каждая из девушек получила по разной сумке – и вложила написанную от руки записку, объясняющую ее выбор: «Для Виктуар, олицетворяющей собой элегантность и характер французской женщины». Великолепным подарком была сама возможность войти в число тех немногих, кто участвовал в этом показе, а теперь я отправлюсь домой еще и с уникальной дизайнерской вещью!

Я познакомилась со своей ассистенткой Лолой, которая никак не могла поверить в то, что я с ней разговариваю. «Знаешь, большинство моделей обращаются с нами так, как будто мы пустое место. Или того хуже… Следи за мной!» Через два кресла от себя я увидела Фрею – любимицу многих дизайнеров и музу Карла Лагерфельда. В отличие от меня, кто был приятно удивлен полученным подарком, она разворачивала его с огромной долей пресыщенности во взгляде. Лола подмигнула мне. Безусловно, Фрея должна была поддерживать свой статус элитной модели, культивируя это превосходящее и снисходительное отношение ко всему вокруг, что, видимо, считалось хорошим тоном в этом удивительном мире моды. Я сказала Лоле, что не перестаю удивляться тому, что модели, с которыми обращаются так ужасно дизайнеры, стилисты и директора по кастингу, в свою очередь не брезгуют пренебрежительным отношением к своим визажистам и ассистентам. Как будто тем самым они пытаются сохранить странную традицию, по которой нужно заставить пережить кого-то другого то, что ты переживал сам.

Фрея пристально смотрела на меня, возможно, потому, что я никак не могла оторвать взгляд от ее странного тела. Все ее кости торчали наружу, пробиваясь из-под кожи, местами украшенной татуировками. Она сидела голая, и можно было увидеть, что от ее груди не осталось ничего, кроме сосков с пирсингом. В сочетании с бесконечными бледными руками и ногами это придавало ей какой-то экстраординарный, практически чудовищный вид. Она была поразительной. «Если бы ты знала, как она с нами обращается», – прошептала Лола.

Мы выстроились в ряд по номерам выхода на подиум, чтобы Фиби в ее легкой, птичьей манере было удобнее проверить все до мельчайших деталей и внести необходимые поправки. Я стояла прямо позади своей подруги Селесты. «Тут все перепутано, – сказала Фиби, – вы можете поменяться топами?» Я отдала свой белый топ Селесте, а она протянула мне свой синий. Зоркий глаз Фиби было невозможно провести: так действительно было намного лучше.

Тишина. Музыка. Свет. Рассел предупреждал меня: «На этом показе ты не должна быстро идти. Все должно быть плавно и мягко. Даже твой взгляд». Я прошла мимо невероятно огромной толпы зрителей (Карин Ройтфельд, Анна Винтур и другие ярчайшие представители Vogue), следуя за волнами подиума в этой мягкой и летящей одежде от Фиби. Я была сосредоточена и счастлива, по-настоящему счастлива!

Когда показ закончился, а аплодисменты стихли, Фиби наконец расслабилась. У меня появился шанс поговорить с ней и поблагодарить за прекрасный подарок. «Ты сама прекрасна, Виктуар!» А потом я пошла и крепко обняла Рассела, без которого этого всего никогда бы не было.

* * *