Недостойная

Через пять минут я закончила обрабатывать ожоги и приступила к глазам. Капли, пара уколов в оба глаза — стандартные процедуры, и пока мне казалось, что этого достаточно, ничего непоправимого я у Арманиуса не заметила. Да и перед выпиской его осматривал наш лучший терапевт, специализирующийся на повреждениях глаз, написал свои рекомендации, которым я теперь и следовала.

И только после этого я приступила к работе над восстановлением контура. Дала архимагистру выпить несколько реактивов, сделала шесть уколов в узловые энергетические точки, из-за чего ректору должно было стать очень больно — и, когда он не произнёс ни звука и даже не пожаловался, сказала, словно извиняясь:

— Простите, но боль — это неотъемлемая часть терапии. Без боли не бывает выздоровления, я давно это поняла. Потерпите полчасика, скоро всё пройдёт.

— Да, хорошо, — выдохнул он хрипло и добавил то, отчего я на миг потеряла дар речи: — Спасибо, Эн.

— Не за что, — пробормотала я, когда отошла от удивления. — Это моя работа.

А в госпитале меня вновь ждало удивление. И оно приняло облик Байрона Асириуса, моего бывшего однокурсника, в которого я случайно врезалась, мчась по коридору к своей лаборатории. Ожидала, что он процедит что-нибудь язвительное, но Байрон сказал иное:

— Я как раз к тебе шёл.

Я моргнула.

— Куда ты шёл?

— К тебе. Дело есть. Нужна твоя консультация.

Что за чудеса творятся последние два дня? То резервы, считавшиеся неизменными, меняют свою наполненность, то Байрону нужна моя консультация…

Но мне было не жалко, и я пригласила Асириуса в лабораторию.

Там он и выложил мне свою идею.

Один из постулатов магической медицины гласит — хирургия первична, терапия вторична. То есть, например, при повреждениях магического контура сначала надо залатать физические повреждения, а потом уже пытаться заниматься контуром, — а Байрону было интересно, что будет, если сделать наоборот.

Я не знала, и у меня не было ни единой мысли о том, что может быть в таком случае. Кроме одной.

Вдруг это каким-то образом поможет Арманиусу?

В конце концов, то, что хирургия первична — это тоже постулат. Не такой незыблемый, как неизменность магического резерва, но всё же…

— Давай попробуем поэкспериментировать? Возможно, следует сначала восстанавливать контур, а потом уже делать операции?

Конечно, я сомневалась в том, что это будет действенно. Всё же физические повреждения не слишком совместимы с нагрузкой на организм, которая сопровождает восстановление контура. Но… всё может быть. Надо попробовать.

И я согласилась.

* * *

Защитник, как же хорошо стало после того, как прошёл откат от первой процедуры по восстановлению контура.

Мазь от ожогов холодила кожу, и туман перед глазами чуть рассеялся — Арманиус теперь мог видеть очертания библиотеки. Всего лишь очертания, но это лучше, чем просто пятна света в абсолютной черноте.

А потом завибрировал браслет связи. Интересно, кто на этот раз? С тех пор, как Берт вернулся с севера — точнее, его оттуда вытащили, едва живого, — с ним постоянно пытались связаться. Но говорить Арманиус смог уже только в госпитале, когда над ним основательно поработали хирурги и лично Валлиус.

Берт никому не отвечал. Конечно, кроме императора. Даже когда браслет вибрировал от вызывов кого-то из спасённых архимагов, Арманиус не откликался. Нет, не потому что не хотел разговаривать — просто разговаривать было слишком больно.

Зато теперь можно.

И следующий час Берт потратил, отчитываясь перед всеми, как он себя чувствует. Улыбаясь, глядел на лица ребят, погибших там, в «прошлой» жизни, и безмерно радовался, что всё получилось.

Он был виноват в их гибели, но смог исправить это. Пусть ценой своей силы, но в конце концов, охранителей много. И из его отряда несколько магов лет через десять точно будут не хуже Арманиуса.

А уж Эн… Теперь, когда сила не сможет к нему вернуться, никто не станет на неё нападать.

Берт был уверен, что повреждения резерва необратимы — Геенна забирала магию за возможность вернуться в прошлое. Забирала навсегда и растворяла в своём огне.

Честно говоря, Арманиусу казалось, что это очень маленькая цена за пятнадцать… нет, шестнадцать спасённых жизней.

Браслет вновь завибрировал, и теперь его беспокоил уже не коллега и не ученик, а император.

— Берт? Ты как?

— Лучше, Арен, — ответил Арманиус хрипло, но чётко. — Помнишь, я говорил, что мне нужно увидеться с тобой как можно скорее? Это важно.

— Да, у меня сейчас как раз есть время. Я перенесусь к тебе, если ты не против.

— Хорошо. И захвати с собой, пожалуйста, Гектора Дайда.

Арен поднял брови.

— Гектора? Ладно. Мне уже стало интересно, что там у тебя за новости такие, из-за которых тебе необходим главный дознаватель.

— Дальше будет еще интереснее, можешь мне поверить.

* * *

В общежитие я вернулась ближе к ночи — расписывала план лечения Арманиуса во всех подробностях, а ещё думала над предложением Байрона, набросала кое-что и по нему. А когда вошла в свою комнату, обнаружила на столе возле окна букет красивейших и очень дорогих белых лилий.

«Я верю в свою мечту, Энни».