Недостойная

— Таких пациентов, как я, больше не будет, — покачал головой Арманиус. — Я уверен в этом. Но если вдруг я ошибаюсь… Никак, Эн. Меня нельзя вылечить.

Мне захотелось его придушить.

— Опять вы с этими похоронными настроениями! — возмутилась я. — Знаете, что… Врач здесь — я, а не вы! Я буду решать, можно вас вылечить или нельзя!

Ректор улыбнулся, и эта улыбка… неважно, что глаза остались мутными, а кожа на лице обожжённой — улыбка была замечательная. И преобразила лицо Арманиуса так, что моё сердце вновь остановилось второй раз за сутки.

— Я не спорю. Решать будешь ты, Эн.

И голос такой мягкий… Защитница, я не узнаю своего ректора.

«Своего»… Мечтательница. Неисправимая.

— Что у вас с меткой университета? — пробормотала я, пытаясь сгладить неловкость сменой темы.

— Не знаю, не вижу. Смотри сама.

И Арманиус протянул мне запястье левой руки.

Я резко выдохнула и закусила губу. Метка… её практически не было. Очень слабый рисунок — книга, меч и перо. Практически незаметный…

— Судя по твоему вздоху, метки почти не видно. Я прав?

— Да.

Мне было больно. Больно оттого, что я не знала, как это исправить. Как сделать так, чтобы Арманиус не потерял своё ректорство.

— Демоны… — Архимагистр вдруг приподнялся и чуть коснулся пальцами той руки, где была метка, моего запястья. — Эн, не расстраивайся. Всё хорошо. В конце концов, мне всегда не слишком-то нравилось быть ректором.

Да, про нелюбовь Арманиуса к своей должности ходили легенды. Но всё равно…

— И потом, она ведь еще не исчезла. Вот когда исчезнет, тогда уж я буду думать, что делать дальше, кем работать, если я не смогу быть ни ректором, ни охранителем. Но это точно случится не сегодня, — он вновь мягко улыбнулся и вдруг осторожно погладил меня по запястью. И сразу убрал руку.

— Да, — сказала я глухо и, с силой отвернувшись от него, вновь достала градусник из сумки. — Вы правы, архимагистр. Не сегодня. А сегодня… меряйте температуру.

Через полминуты я уже с облегчением смотрела на цифру 37. Сработало! Значит, такую реакцию выдал организм ректора на вспыхнувший в первый раз контур. Возможно, это связано с уменьшением резерва — организм к такому рисунку не привык. Что ж, если это так, то подобные лихорадочные состояния будут сопровождать Арманиуса на протяжении всего лечения.

Наказав сообщать мне, если температура будет повышаться или появятся ещё какие-то тревожные симптомы, я вернулась в госпиталь.

* * *

Когда Эн ушла второй раз за сутки, Берт вновь задремал, но ненадолго — слишком много мыслей бродило в голове.

Она так переживала из-за изменившегося резерва, что Арманиус невольно думал — как же хорошо, что Эн не знает всех обстоятельств. Если бы она знала, ради кого он шагнул в Геенну… Точно сошла бы с ума от беспокойства и чувства вины. Нет уж, пусть лучше не знает.

Погружение императора в Кристалл памяти накануне продолжалось всего минуты две, следом воспоминания Берта просмотрел Дайд. И опять Арманиусу было жаль, что он не может рассмотреть их лиц. Он видел только, как Арен в задумчивости трёт лоб, пока главный дознаватель был погружён в Кристалл.

— И что мы будем теперь делать, Гектор? — поинтересовался его величество, как только Дайд отложил артефакт. — Защитник, полнейшая каша в голове… Как бы не спутать одну реальность с другой…

— Это побочный эффект, он скоро пройдёт, — сказал Дайд. Ему по роду службы приходилось работать с Кристаллами памяти гораздо чаще, чем императору. — Что касается наших дальнейших действий… Будем использовать план Б.

Берт не выдержал и спросил:

— А в чём заключался план А?

Ответил Арен.

— Я рассчитывал, что ты останешься и ректором, и архимагистром. Честно говоря, это было бы проще. Но раз так… — Кажется, император усмехнулся. — Будем использовать план Б, по которому ты всё теряешь. Это сложнее, но…

— Но не невозможно, — закончил за него Дайд. А потом, чуть помолчав, добавил: — И да… Если вы… то есть, если ты волнуешься за Эн, то не стоит. Сама по себе она никому не нужна. И раз ты у нас теперь магический калека…

— То нападения не будет, — кивнул Берт. Что ж, этого он и добивался.

— На неё — да, — мягко сказал Гектор. — Но все архимагистры сообразят, что случилось с твоим резервом, и я буду оч-ч-чень удивлён, если их не разорвёт от любопытства прям на совете. И одному Защитнику известно, чем это кончится лично для тебя.

— Убить захотят? — Берт поднял брови. — Но я ведь уже всё рассказал Арену. И даже показал.

— Ну так они об этом не знают…

* * *

Весь день я толком не могла сосредоточиться — всё думала о том, что же такого секретного может быть в демонах Γеенны, изменивших резерв Арманиуса. Иногда мне казалось, что я вот-вот до чего-то додумаюсь… но мысль ускользала и, как ящерица, теряла хвост.

А вечером, когда я вышла из здания госпиталя, то заметила золотой магмобиль неподалёку от входа. Дверца открылась… и оттуда шагнул Арчибальд.

Я замерла. И только сердце колотилось…

— Добрый вечер, Эн. — Принц медленно шёл вперёд, и снег хрустел под его ногами.