Недоступная девственница

Она вышла из забытья, улыбнулась, взяла пачку снимков, которые он ей протягивал. Она медленно просматривала их и передавала Фрейзеру, который мрачно изучал их и раскладывал на диване рядом с Модести.

— Ничего такого, чего бы мы не знали, — подвел итог Фрейзер. — Тут даже не виден сканнер на двери, а ведь он там имеется. Тот, кто сказал, что разведка всегда полезна, не имел в виду дом двадцать восемь на Уэлбери-сквер.

— Почему бы вам не отправиться домой спать? — дружелюбно осведомился Вилли.

— Потому что мне нравится коньяк, который подают в этом заведении. И потому что здесь можно не думать о том, что со мной сделает Таррант, когда окажется, что я все вам разболтал и вы отправились на тот свет, потому что решили рискнуть и неудачно.

— Мы не будем рисковать, — задумчиво произнесла Модести, разглядывая одну из фотографий. — Я не ожидала увидеть там лазейку и вообще все решить. Важно почувствовать ситуацию. Нет, я не считаю, что мы потратили зря время.

— А теперь, когда вы прочувствовали ситуацию, что дальше, — осведомился Фрейзер и, сделав добрый глоток коньяка, сердито посмотрел на Модести.

— Теперь мы будем думать, — сказала Модести. — Ну давай, Вилли. Начинай мозговую атаку.

В течение следующих десяти минут Вилли Гарвин ходил взад-вперед по гостиной с полузакрытыми глазами и говорил. Он говорил медленно, но без колебаний, предлагая варианты в диапазоне от маловероятного до фантастического. Он говорил о сигнализациях и электронике, о взламывании сейфов, о методе стетоскопа и термальном методе. Он говорил о затратах времени и усилий. Он обсуждал методы проникновения в дом через крышу, подвальное помещение, спереди и сзади. Он говорил о канализации и кабелях, об отвлекающих маневрах и переодеваниях. Когда он закончил, то сел, закурил сигарету и добавил:

— С какой стороны ни заходи, все равно остается полным-полно разных «но» и «если». Им есть где устроить ловушки для незваных гостей.

Модести кивнула. Она не выказывала признаков разочарования.

— Отлично, Вилли. Это многое проясняет. Всегда полезно избавиться от привычных представлений, если хочешь придумать что-то свеженькое. Надо понять, как можно поломать стереотипы — их и наши. Главное, Вилли-солнышко, не перестараться — не надо придумывать что-то слишком хитрое, слишком заумное. Давай помнить об этом, а пока, как говорится, утро вечера мудренее.

Фрейзер встал со словами:

— Все сложно, потому что они не хотят рисковать, и вам тут уже ничего не изменить. — Он взял пальто со словами. — Это была очень содержательная встреча, и я вам весьма благодарен.

Модести улыбнулась.

— Мы только начинаем, Джек.

Она проводила его до своего личного лифта в фойе пентхауза и сказала:

— Если мы придумаем что-нибудь гениальное, я сразу позвоню. Времени маловато, но что делать.

Он мрачно уставился на нее и буркнул:

— Вы просто прелесть, но не будьте такой наивной… Господи, я, наверное, уеду из этой страны!.. — Сделав над собой усилие, он изгнал из глаз угрюмость, заставил себя снова превратиться в тихого, смиренного, исполнительного служаку и, протянув руку, проговорил: — Спокойной ночи, мисс Блейз. Большое вам за все спасибо.

Когда Фрейзер удалился, Вилли хмуро произнес:

— Он вообще-то прав. Принцесса. Если мы с тобой не придумаем что-то необычное, лучше не соваться. А у меня пока нет ничего такого… Не вижу на горизонте новую идею, хоть убей.

— Ты ее увидишь, когда она окажется рядом, — улыбнулась Модести. — Включи свой приемник, настрой на правильную волну и жди…

— Ладно. — Он взял Модести за руку и приложил ее пальцы к своей щеке. Это было его излюбленное приветствие, предназначенное только ей и больше никому. — Я прослежу за запорами.

Одна спальня в пентхаузе была предназначена для Вилли, но прежде чем лечь спать, он тщательно проверил систему безопасности. Он вспомнил, что Пеннифезер должен был вернуться под утро. У него имелся свой ключ от лифта внизу, и он знал, где находится секретная кнопка, которая открывала дверь наверху. Кроме того, ночной швейцар знал его в лицо. Но на всякий случай Вилли установил на контрольной панели лифта предельный вес в 160 фунтов . Если бы кто-то пожелал подняться вместе с Пеннифезером, лифт попросту не заработал бы.

Довольный своей предусмотрительностью, он отправился в кровать. Поскольку ему совершенно не хотелось сейчас размышлять о хитростях проникновения в дом на Уэлбери-сквер, он решил подумать о своей военной кампании, целью которой было покорение и перевод в горизонтальное положение двадцатисемилетней Эрики Нолан, профессора социологии в Лондонской школе экономики. Ее философские воззрения казались ему комичными, но тело, напротив, вызывало восхищение и преклонение. Пять минут спустя он уже крепко спал.

Модести проснулась сразу после половины пятого, когда явился Пеннифезер. Он на цыпочках прошествовал в спальню, затем несколько минут побушевал в ванной, после чего Модести тихо окликнула его:

— Можешь не бояться меня разбудить, Джайлз. Я все равно не сплю.

Она села на постели и включила лампу.