Недоступная девственница

Естественно, его появление уже не было столь эффектным. Когда Брюнель приехал, она была без сознания — та, ради кого весь этот спектакль затевался, взяла и покинула зрительный зал. По его приказу Селби и Лоеб перерезали веревки, которыми она была привязана к бочке, накинули на нее одеяло и перенесли к нему в машину. Когда она открыла глаза, они уже подъезжали к дому. Ему оставалось только сказать, что она не подверглась насилию и что он появился как нельзя вовремя. Все планировалось совсем по-другому. Эффект получился смазанным. Она никак не отреагировала на его слова и только молча смотрела на него пустыми, безразличными глазами.

Получилось не так, как он хотел, но во всем этом чувствуется какой-то вызов, решил Брюнель. Интуиция подсказывала ему, что он действовал правильно — вежливо, но при этом не расшаркиваясь. Сейчас она отдыхает в своей комнате. Уходя, он пообещал ей легкий ужин и заверил, что впредь никто не посмеет притронуться к ней даже пальцем. Без его приказа, естественно.

А Блейз оказалась куда более крепким орешком, чем я предполагал, думал Брюнель. Ничего страшного, все только начинается. Просто надо подойти к делу с максимальной ответственностью.

Брюнель вспомнил открывшуюся его взору картину, когда он появился на месте событий: распростертая на бочке Модести, ухмыляющиеся Лоеб и Селби, толпа ревущих от возбуждения аборигенов. Воспоминания об обнаженном теле Модести тоже возбудили его — Брюнель сдвинул в сторону бумаги и вышел из кабинета. Адриан Чанс и Жако Муктар играли в биллиард.

— Где Лиза? — спросил Брюнель.

Словно не замечая Брюнеля, Адриан Чанс продолжал натирать мелком кий, не сводя взгляда с шаров. Наконец он отложил мелок и, по-прежнему глядя на стол, сказал:

— В своей комнате.

— Следующие полчаса я буду у нее, — бросил через плечо Брюнель. — Проследи, чтобы нам не мешали.

— Слушаюсь, — кивнул Адриан.

Брюнель вышел из биллиардной. Чанс выбрал шар, склонился над столом, медленно отвел кий и резко ударил. «Свой» шар описал широкую дугу и, срикошетив от двух бортов, буквально вбил два шара в противоположные лузы. После удара шары расположились таким образом, что партию выиграл бы даже новичок.

— Вот это да! — восхищенно присвистнул Жако. — Таких ударов я еще не видел!

Чанс выпрямился и скромно улыбнулся.

— Да, вроде бы получилось.

Когда вошел Брюнель, Лиза лежала на постели — увидев его, она от страха едва не потеряла сознание.

— Тебя лихорадит, — сказал Брюнель. — Что-нибудь случилось?

— Нет. Наверное, все дело в погоде, — она слышала свой голос словно сквозь вату. — Со мной все в порядке.

— Прекрасно. Разденься, пожалуйста.

Брюнель начал расстегивать рубашку.

Лиза встала, приспустила лямки, и платье бесшумно упало к ее ногам. Закрыв глаза, она сняла лифчик. Сейчас голоса молчали, но приказ, который они диктовали две ночи подряд, все время звучал у нее в ушах, словно море в раковине.

Ее интимные отношения с Брюнелем всегда развивались по одной и той же схеме. Лиза легла на спину и раздвинула ноги. Он встал перед ней на колени, наклонился вперед и медленно опустился на нее. Почувствовав его внутри себя, Лиза закрыла глаза. Правая рука ее скользнула под подушку и нащупала стилет. Лиза не ждала, она не осмеливалась ждать. Вытянув руку с ножом вдоль тела, она медленно занесла ее, развернула кисть и ударила.

Несмотря на то что из такого положения нанести резкий удар было практически невозможно, нож без сопротивления вошел в спину. Брюнель дернулся и как-то удивленно вскрикнул:

— Но Лиза!

Все было кончено. Его тело обмякло. Лиза выскользнула из-под него и, почувствовав приступ тошноты, изогнулась, с силой оттолкнула от себя тело, и оно рухнуло рядом с кроватью.

Через пять минут она, пошатываясь, вышла из ванной и, цепляясь за стулья, подошла к постели. Боль в желудке стала невыносимой, словно раскаленный уголек сжигал Лизу изнутри.

Брюнель лежал на боку, нож вошел между лопаток по самую ручку. Рядом растекалась лужица крови. У Лизы закружилась голова, она не знала, что ей делать дальше. До этого она трижды убивала по приказу голосов, но распоряжения всегда отдавал Брюнель. Теперь он сам стал их Врагом, и она убила его, но голоса почему-то молчали, и Лиза растерялась.

Она провела ладонью по вспотевшему лицу и согнулась от острой боли. Она не могла больше оставаться в этой комнате вместе с мертвым Брюнелем. Лиза с трудом выпрямилась, накинула халат и, открыв дверь в коридор, едва не рухнула без чувств.

Прошло некоторое время, прежде чем она пришла в себя и стала звать на помощь.

Модести не слышала ее криков. Она спала — набиралась сил для той работы, которая предстояла сегодня ночью. Разыгранная утром комедия не доставила ей никакого удовольствия, но и не деморализовала.

Поначалу она нисколько не сомневалась, что все окончится благополучно. Но когда ее привязали к бочке и вокруг собралась толпа обуреваемых похотью туземцев, Модести решила, что рассчитывать на благоприятный исход не приходится. Она надолго задержала дыхание и напрягла все мышцы тела. Минута, и Модести ввела себя в состояние каталепсии.