Недоступный

– Нет, даже не смейте оправдываться. Из-за вас я привык причинять людям боль, главным было оставаться первым во всём. Даже возможность уйти первым, пока меня не выгнали. И я это сделал. Если бы вы, хотя бы раз, поговорили со мной и объяснили, что у Эдди анемия, то я бы понял, что ему нужны лекарства, и почему он такой изнеженный. Но вы этого не сделали, и вот что вышло. Я не знал, что Эдди нездоров, и он голодает. Я думал, что он врёт и притворяется, только бы не работать. Именно так вы поставили нас с ним. Вы сделали нас врагами, но настоящие враги – это вы. И нет, я не собираюсь ни за что извиняться, это теперь ваш крест. Я бы мог научиться его любить. Я бы мог, но вы мне этого не позволили. Не надо мне указывать на выход, я знаю, где он. Я всегда знал, где он находится, потому что только такую дорогу вы мне и показали. На этом всё. Прощайте, мама и папа, надеюсь, теперь вы поймёте, что лишили меня не только брата, но и ещё одного человека, который стал для меня самым дорогим. Вы поставили крест на мне раньше, чем я узнал об этом. Спасибо, но с меня хватит, – произношу и, не оборачиваясь, выхожу из дома, не позволяя им больше ничего сказать. Я так часто оборачивался здесь, надеясь, что они выйдут и помашут мне, что потерял бесценное время, вместо того чтобы потратить его на что-то более важное. Больше такого не будет.

Да, не всегда я поступаю верно. Я совершаю ошибки в жизни, хотя довольно хорош в бизнесе. Но вот жить меня никто не учил. Ни один человек не пытался даже понять меня, заглянув глубже в моё сердце. Хотя и здесь я себя обманываю. Я не позволял этого никому, кроме одной женщины. Дженны. Я врал себе и ей. Думал, что сделал всё правильно, когда обидел её и ушёл. Снова и снова отворачивался и уходил, только бы от меня не отвернулись первыми. Но однажды первой ушла она. Я делал шаги в сторону от неё, но именно Дженна отдалялась быстрее. В ту ночь, когда мне сообщили об аварии и Эдди. И не я ушёл тогда, а она. От этого ещё больнее.

Возвращаясь в свой холодный и тихий пентхаус, брожу в нём, вспоминая каждую мелочь того вечера, когда она была здесь. Я смеялся. Наверное, тогда я и научился смеяться искренне. Я выбросил диван. И это тоже из-за Дженны. Я не выбрасываю дорогие вещи, а до последнего пользуюсь ими и берегу. А в тот день я просто избавился от хлама. Его так много в моей жизни. Всё вокруг – один пустой хлам, и я сам такой же.

Вхожу в свою спальню и достаю из гардеробной сумку, к которой я запретил подходить домработнице. Открываю её и копаюсь в своих грязных вещах, доставая одну за другой. Даже бинты забрал, на которых осталась моя кровь. Провожу пальцем по уже едва заметным маленьким отметинам на коже ладони и улыбаюсь. Я не улыбался с того момента, как уехал из дома семейства Ноар. Не мог это сделать, потому что мне было больно. А сейчас я вспоминаю каждый нежный поцелуй на своей коже. Всё потерял. Буквально всё. И я скучаю. Да, скучаю каждый день, но запрещаю себе делать и это тоже. Я всё себе запрещаю, даже думать о Дженне, видеть её образ перед глазами. Застрял только последний и эти правдивые слова.

Разве можно вернуться и сказать: «Здравствуй», после того как предал самого себя? Нет. Нельзя.

Глава 33

Кент

– Доброе утро, мистер Мёрфи. Хорошего вам дня.

Мрачно перевожу взгляд на улыбающегося парня, стоящего у стойки на первом этаже, и тяжело вздыхаю. Задолбал. Никакого хорошего дня у меня не будет, это уж точно. Ночь выдалась бессонной и тяжёлой от воспоминаний и понимания того, какой я правильный идиот. Откуда здесь взяться чему-то хорошему? Из воздуха счастье не появится.

Прохожу мимо него, как обычно, ничего не отвечая, но потом поворачиваюсь и прищуриваюсь.

– Она больше не приходила? – спрашиваю я.

– Кто, сэр?

– Та женщина. Дженна Ноар.

– А-а-а, ваш друг. Хм, нет, мистер Мёрфи. Я… мне было неприятно передавать вам её последнее сообщение, но после этого она больше не появлялась. К сожалению, не появлялась. Такая улыбчивая и добрая девушка.

Кривлюсь от его слов. Да-да, добило в ту ночь то, что она пришла ко мне. Сама пришла и не для того, чтобы поговорить или просто встретиться, а чтобы запретить мне приближаться к Эдди, хотя и выдумала историю о каком-то ужине. С этим я до сих пор не разобрался, но было обидно. Они все так носятся с ним, а со мной никто. Вот, в чём моя проблема. Я завидую Эдди. Я очень ему завидую даже сейчас. Он расположил к себе Дженну сразу же. Она его приняла и защищала… меня тоже защищала, пока я не ушёл. Может быть, это всё моя ошибка, а не Эдди? Он был любимым ребёнком, а я всегда был одиноким и привык к тому, что отношение людей и разбитые фантазии о безответности чувств причиняют сильную боль, вот и отгородился даже от тех, кто мне очень дорог, чтобы снова не ощущать себя брошенным.

– Сэр, вас отвезти куда-нибудь?

Отрицательно качаю головой и выхожу из машины.

Работа. Только работа и осталась, да и от неё уже тошнит.

– Доброе утро, мистер Мёрфи. Вы завтракали? Вам заказать сэндвич, как обычно, с тунцом без огурцов…