Недоступный

– То есть ты играешь мной, Кент? Ты обманывал меня, чтобы затащить в постель? – с горечью спрашиваю его.

– Я… нет, просто не предполагал, что всё зайдёт так далеко. И мне понравилось. Я ни о чём другом думать не могу. Представляю, как ты будешь смотреться в моей постели. Какой ты будешь по утрам и как будешь приходить ко мне. Но разве я имею на это право? Мы с тобой познакомились из-за моего брата, и всё это дерьмо собачье. Я… не знаю, как это объяснить. Не знаю. – Он проводит рукой по своим волосам и тяжело вздыхает.

– Тогда не ищи сейчас объяснений, Кент. Они будут позже, когда всё встанет на свои места. Отпусти эту ситуацию. Пусть… слышишь? Пусть всё началось из-за Эдди, но я… ты… не хочу, чтобы ты уходил от меня. Кент, прошу тебя, не ищи в себе то, чего нет. Поверь мне, ты заслуживаешь лучшего, и я обещаю, что дам тебе это. Хотя бы здесь дам. Доверься мне. – Подскакиваю к нему и хватаю за рубашку, дёргая за ткань.

– Не смей причинять мне боль сейчас и себе тоже. Не изводи себя, а будь таким, какой ты есть. Послушай своё сердце. Прислушайся к своим желаниям. Живи ими сейчас. Здесь ты можешь это сделать. Здесь ты можешь быть любым. Искренним. Честным с собой. Я тебя не осужу, так и ты не осуждай себя за всё, что здесь происходит и будет происходить. Кент.

Это гадко умолять мужчину не отвергать меня. Но я паникую из-за того, что он готов всё бросить и уехать от меня. Не так. Не сегодня. Не сейчас.

– Ты мне нужен, Кент. Ты очень мне нужен. С тобой я ощущаю себя особенной, не похожей на других. Ты мне нужен. Мне. – Прижимаюсь к его груди и сдерживаю слёзы, хотя ком в горле стоит. Он сухой и горький.

– Дженна…

– Если я так противна тебе, то хорошо, уходи. Если ты меня ненавидишь и ничего ко мне не испытываешь, я смирюсь. Но если всё иначе, просто обними меня и помолчи. Я всё пойму. Не нужны слова мне. Ты нужен вот такой… мужчина, готовый разорвать всех из-за моих слёз. Не вынуждай меня проливать их из-за тебя, – шепчу я.

– Дженна.

В его голосе так много боли, и я вся сжимаюсь, ожидая вердикта. Моё сердце колотится в груди. Пульс бьёт в висках, вызывая головную боль.

– Мне страшно понимать, что ты тоже нужна мне, и всё это не просто развлечение, – едва слышно говорит он, и его руки легко касаются моей спины.

Судорожно выдыхаю и жмурюсь, продолжая стискивать его рубашку пальцами. Это унизительно вот так заставлять его признаваться в чувствах и вынуждать остаться. Я знаю, что делаю всё чертовски плохо, но люблю его. Хочу оторвать себе кусочек счастья, которого никогда не знала. Хочу, и всё. Имею право. Имею, понятно? И я знаю, что Кент тоже влюбляется в меня, поэтому и боится быть рядом. Плевать, что, может быть, это не так, и я обманываю себя. Но сейчас самая сладкая ложь предпочтительнее отравляющей правды.

– Не уезжай, – шепчу я.

– Не уеду. Я останусь здесь до конца, а потом… научи меня, как это быть нужным кому-то на самом деле.

– Обещаю, – киваю я, и он обнимает меня крепче.

Глава 24

Дженна

Дедушка часто повторял одну фразу: «Ночное небо никогда не может охладить. Чем темнее небо, тем сильнее его влияние на тебя». Я не понимала смысла этой фразы. Нет, я достаточно смотрела фильмов про оборотней, чтобы как-то интерпретировать слова дедушки, но всё это было довольно глупо. И вот к тридцати годам до меня дошло, что ночью нельзя принимать никаких важных решений. Они зачастую будут неверными и импульсивными. А утро… оно расставит всё по местам.

Меня будит нежный поцелуй в плечо, и я, улыбаясь, поворачиваюсь на спину, ища руками Кента. Но нахожу его… хм, коленки. Распахиваю глаза и моргаю, смотря на него, сидящего на краю постели уже одетым.

– Что случилось? – сонно спрашиваю его.

– Уже начало десятого. Твоя мама попросила тебя разбудить, иначе ты пропустишь что-то… не запомнил. Она сказала это на вашем диалекте, – объясняет Кент.

– А-а-а, да. Скорее всего, она тебя обманула, потому что здесь все встают не позднее пяти утра, а я отвыкла. Чтобы другие не возмущались, она послала тебя. А во сколько встал ты? – Зевая, сажусь на постели и потягиваюсь.

– Около шести и прогулялся с твоим дедушкой. Потом мы позавтракали, и я выслушал рассказы про твоё детство, как и получил предостережения не бросать тебе вызовы, иначе ты не сможешь успокоиться, пока не выиграешь.

– О, господи, снова, – закатываю глаза и цокаю.

– Это было довольно занимательно. Они все пытались сделать так, чтобы я чувствовал себя комфортно. Это было мило с их стороны. – Улыбается Кент.

– Я рада, что ты рад, и они не доставили тебе хлопот. Они могут быть очень болтливыми и…

– Ага, сказала такая же. У вас это семейное и, кажется, я уже привык. Мне будет их не хватать. – Кент бросает взгляд на чемодан, лежащий на полу.