Недотепа. Непоседа

– Так… прогулялся… – пряча глаза, ответил Иен. – Слушай, ты не поверишь, что я нашел!

– Неужели перстень короля Маркеля? – с иронией спросил Трикс.

– Точно! – расцвел Иен, извлекая перстень из кармана. – Вот ведь растяпа тот работорговец, верно? И перстень посеял, и вообще, говорят, ударился затылком о стену и теперь лежит дома с компрессами!

– Я думаю, нам всем надо побыстрее покинуть Дахриан, – сказал Трикс озабоченно.

* * *

…В комнате Трикса в волшебной башне Щавеля все было по-прежнему: холодно, неуютно и одиноко. Только пыли на полу за прошедшие недели немного прибавилось. Трикс, помотав головой, которая слегка кружилась после телепортации, подошел к окну.

Была ночь, но полная луна заливала все чистым белым светом. Лежал свежевыпавший снег, только у самой башни упрямо росли заколдованные Щавелем цветы. Даже не открывая дверь, Трикс понял, что Щавель дома – могучий храп волшебника доносился к нему даже через два этажа.

– Трикс, затопи камин! – попросила Аннет, прячущаяся у него за пазухой. – Это ужас какой-то, а не климат!

Трикс послушно пошел к камину. Вскоре запылало жаркое пламя. Выбравшись на кухню, Трикс принес себе кружку вина с пряностями и стал греть ее над огнем. Щавель по-прежнему жизнерадостно похрапывал, и Трикс решил отчитаться перед учителем завтра с утра.

– Скучаешь по друзьям? – спросила Аннет, присев на каминную полку.

– Угу, – буркнул Трикс. – Но они дома, с ними все хорошо…

– Тогда не надо грустить, – сказала фея. – Очень глупо грустить, когда все друзья дома и с ними все хорошо.

– Почему не может быть хорошо у всех на свете? – спросил Трикс. – Я бы хотел сделать так, чтобы всем было хорошо…

– О, да ты растешь! – засмеялась фея. – Рано или поздно любой добрый волшебник начинает думать, как бы сделать всех счастливыми.

– И что? – спросил Трикс.

– А ты не понял по Алхазабу? Становится злым, конечно же! Если не выбрасывает эту дурь из головы. Людей нельзя сделать насильно ни добрыми, ни счастливыми, ни умными. Потому что от этого становится только больше зла, горя и глупости! Можно только уговаривать их стать лучше… но никакая магия тут не поможет.

– Я знаю, что нельзя, Аннет, – кивнул Трикс. – И что магия не поможет. Но… но помечтать-то можно?

– Помечтать можно, – разрешила Аннет. – У тебя сейчас вино закипит, мечтатель!

С кружкой в руках Трикс вернулся к окну. И вздрогнул, обнаружив на подоконнике большую белую сову. Сова подняла лапу, к которой бечевкой был привязан свиток, и постучала по стеклу.

– Ой… – воскликнул Трикс, открывая окно.

Сова терпеливо позволила ему отвязать письмо, потом укоризненно посмотрела на волшебника и беззвучно унеслась вниз. Трикс торопливо развернул письмо, под которым красовалась герцогская печать.

Письмо было от отца.

Дорогой возлюбленный сын!

Я бы хотел хорошенько отодрать тебя за уши! Знал бы ты, как мы с Герцогиней волновались, когда ты уехал без спроса! Пока нас не навестил твой учитель, мы не знали, что нам и думать!

Но поскольку ты уже слишком большой, чтобы тебя наказывать, мы настоятельно просим больше так не делать! Учись магии, раз уж у тебя к ней такая страсть. В конце концов, в летописях рассказывается про многих правителей, бывших еще и волшебниками, и мы, посовещавшись, решили, что этим ты не уронишь достоинство нашего рода.

К тому же Щавель – добрый старикан, а Дилон – место спокойное и безопасное. Нам с Герцогиней приятно знать, что ты все время под бдительным присмотром учителя, не ввязываешься ни в какие неприятности и занимаешься научными магическими изысканиями.

Любящие тебя Герцог Рат Солье

и Герцогиня Реми Солье

папа и мама.

Трикс хмыкнул и бережно спрятал письмо в карман.

А улыбаться он не стал, потому что был очень воспитанным сыном. Ну, разве что когда лег в кровать и закрыл глаза.

И то самую чуточку.