Недотрога для тирана (СИ)

– Не представляешь, как меня радует, что ты меня узнаешь, – хмыкает Михаил, поглаживая мое полупопие.

– А ну поставь меня! – и тут я замечаю, что оно, это наглое, разувается. – Ты чего делаешь?

– Мама учила меня в обуви в постель не ложиться, – отвечает этот сукин сын, направляясь прямиком в спальню.

– А спрашивать, можно ли в эту постель, не учила? – сварливо спрашиваю я, пока меня несут.

– Нет. Или я прослушал.

Я со злости отвешиваю еще один шлепок.

– А у меня там эрогенная зона, Марин.

Мне кажется, мои зубы сейчас заскрипят. Он уже навис над разворошенной постелью.

– А меня тут ждали! – радуется эта зараза.

Щипаю его за бок.

– Не щекотись! Там тоже эрогенная зона! – Юдин плюхает меня кровать.

Я пытаюсь соскочить, но Михаил уже стащил футболку.

И молниеносно перехватывает меня за лодыжку. Подтягивает меня к себе со словами:

– А самая главная зона вот, и я сейчас всю ее…

– Отвали, варвар! Не дам я тебе! – раздухарившись, луплю его по груди.

– Сам возьму. Марин, – он заглядывает мне в глаза. – Мы же не успокоимся, пока не попробуем. Чего ты дергаешься? Это необратимо…

И тон такой проникновенный, что я пропускаю момент, когда он подцепляет мою футболку и вытряхивает меня из нее.

– Чего я дергаюсь? – прикрыв свои перси руками, возмущенно поднимаюсь на постели на колени, чтобы быть повыше и повнушительней. Юдин пользуется оказией и сдергивает нестойкие шортики вниз.

Это какое-то экстремальное раздевание!

– Ты проиграл! И должен от меня отстать! Ты обещал! – требую я, подозревая где-то глубоко внутри, что в одних трусах, я не вызываю должного почтения.

– Я погорячился, к тому же поужинала только ты, – Михаил вжикает молнией и стаскивает джинсы, – а я зверски голоден. Марин, не трахай мне мозги. Если б ты меня не хотела, уже б отбилась!

И не дает мне даже разглядеть, чем он там угрожает. Секунда эта глыба уже на мне, плющит меня по простыни. Из-под этого пресса мне уже не сбежать…

А я еще и стреноженная спущенными шортами.

Все продумал, говнюк!

– Так нечестно! – применяю последний аргумент.

– Что поделать, – скорбно вздыхает Юдин и прихватывает губами мою нижнюю.

Пальцы Михаила без всяких реверансов забираются мне в трусики, и у меня перехватывает дыхание от такой наглости. От наглости, я сказала!

– Ты просила без тебя не начинать, так что я, пожалуй, приступлю, раз все в сборе.

И все. Понеслась.

Вчерашние ласки на лестнице – детский сад, сегодня за меня взялись всерьез. Раздвинув влажные складочки, Юдин сразу поддевает горошинку и, надавливая подушечкой, начинает стимулировать. Это так остро и сладко, что я закусываю обласканную Михаилом губу.

– Какая ты горячая девочка, – Юдин не отрывает жадного взгляда от моего лица. – Как у тебя там жарко.

Мне дарят серию жалящих поцелуев в шею. Заметил, подлец, что на меня они действуют как валерьянка на кота.

Между ног уже полыхает, инстинктивно двигаю бедрами, пытаясь подтолкнуть пальцы Михаила к зудящей дырочке. Очень надо, чтобы меня погладили там поглубже, но пока я не могу заставить себя в этом ему признаться. Низ живота тянет, грудь налилась и тоже требует ласк. Голым бедром я чувствую его член, это сводит с ума, а Юдин все продолжает меня терзать, жарко дыша мне в шею, отправляя электрические волны по всему телу.

Наконец, почувствовав, что сопротивление сломлено, потому что я начинаю тихо постанывать, он удостаивает вниманием мою грудь, перестав придавливать меня всем телом. Я чувствую себя осиротевшей без жара его кожи, но не долго.

Юдин языком касается напряженных вершиной и, удерживая вес тела одной рукой, втягивает сосок в пылающую влажность рта, а пальцами начинает будоражить складочки, потирая, пощипывая мои губки, обводя кончиком мизинца вход в сочащуюся пещерку.

Во рту пересохло, в отличие от моей дырочки, которая полностью готова. Меня уже лихорадит, этот мужчина – чума! Ему хватило чуть больше чем пять минут, чтобы я изнывала от желания получить его член так глубоко, как он только сможет достать. Ээкспресс-совращение.

– Марин, все в силе. Я потом все сделаю, как надо, – с горящими глазами на заострившемся лице Юдин поднимается надо мной и стаскивает промокшие от моей смазки трусики.

Я растекшейся лужицей беспомощно смотрю, как Михаил подсовывает мне под попку одну из подушек, расставляет пошире согнутые в коленях ноги и приставляет головку к истекающей соком дырочке.

– Я, твою мать, думал не дождусь, – Юдин нежно целует колено и, раздвинув двумя пальцами складочки, толкается, вырывая у меня шипение. – Господи, я буду молиться каждый день, дай мне силы.

И надавив, все-таки протискивается, медленно, неумолимо, и меня пробивает крупная дрожь. С каждым отвоеванным миллиметром, челюсти Михаила сжимаются все сильнее, а я бросаю комкать простыни и переключаюсь на собственное тело. Скользнув ладошками по груди и животу, я устремляюсь туда, где вот-вот произойдет взрыв.

Но прежде, чем я успеваю добраться до пульсирующей точки, меня накрывает матерым телом.

– Это лучше, чем я представлял, – глубокий поцелуй глушит мой стон, срывающийся с губ, когда Юдин входит до конца.

Глава 33