Недотрога в моей постели

Но даже если бы и слышал — ничто не было способно сейчас оторвать мое внимание от девушки на подиуме. Я уловил тот миг, когда она увидела нас, быстро оглядела сидящих рядом со мной людей и вернула взгляд в мою сторону, встретилась со мной глазами и оцепенела, споткнувшись и растеряв всю свою уверенность.

Блядь, она по-прежнему меня боялась! Ничего не изменилось. В ее широко распахнутых глазах плескался ужас, кажется, даже пальцы, сжимающие какую-то веточку, задрожали. Наверняка она сбежала бы, если бы сзади не подошел высокий чернявый мужик в фиолетовом костюме и не обнял со спины, прижав к себе и развернув, чтобы… поцеловать.

Он сделал это прямо у меня на глазах, впился своим ртом в ее побледневшие губы, а я всеми силами пытался удержать себя от бешеного желания вскочить на подиум и отодрать их друг от друга.

Какого хрена она целуется с каким-то разодетым в пух и прах петухом? Еще бы секунда его поползновений в ее сторону, и я бы подбежал к ним, чтобы растащить, но тут на подиум стали выходить другие модели, и до меня дошло, что рядом с Таей, собственно, автор коллекции.

— Антони Пазолини и его муза — Таисия Вознесенская! — провозгласили откуда-то сбоку, а черноволосый кудрявый петух рядом с моей недотрогой, не отцепляя от нее своих рук, заулыбался во все тридцать два, благосклонно принимая бурные овации.

Тая тоже улыбалась триумфу коллекции, старательно глядя куда угодно, только не на меня! Она намеренно избегала моего настойчивого взгляда, но, собственно, что я хотел?!

То, что я хотел сделать, было бы абсолютным безумием. Сорваться с места и взбежать на сцену, украсть ее на глазах у всех, заставить пойти со мной… Ну а дальше? Дальше что?

Она же не пожелает даже слова мне сказать. Говорила и не раз, что я всё испортил, убил то, что было между нами, то хрупкое, что зарождалось, пока я строил планы мести. Но я же просил шанса у судьбы на новую встречу, и вот он — этот шанс.

Я должен воспользоваться. Она не где-то в неизвестном месте, а в пределах досягаемости. Обязательно ее найду, заставлю выслушать, на этот раз найду нужные слова…

Стоило показу закончиться, а нам выйти из зала в другое помещение, как на меня налетела мать.

— Ты решил надо мной поиздеваться? — зашипела она прямо в лицо, и я отволок ее в сторонку, крепко удерживая за локоть.

— О чем ты? — спросил, бегая взглядом по сторонам в поисках Таи.

— Не прикидывайся! Ты знал, что эта девка будет участвовать в коллекции! — взвизгнула она, заставив обратить на себя внимание. — А я-то думаю, что за ерунда, с чего это он решил вдруг участвовать в жизни своей девушки? Оказывается, просто ею воспользовался, чтобы сюда пробраться. К ней! Где ты ее откопал? И мамаша этой дряни тоже здесь? И Коля?

— Мама… — простонал я, пребывая в ступоре от ее предположения и злясь, что приходится устраивать ненужные разборки. — Ты что, не понимаешь, что для меня это точно такая же неожиданность?

— Не верю, сын! Никому не верю больше!

Она продолжала истерить, а я потер лицо рукой и попросил по-хорошему:

— Только не начинай…

— Что не начинать? Это просто издевательство какое-то! Решила, называется, отвлечься, с невесткой будущей поближе познакомиться. Давайте, доводите маму до нервного срыва!

— Ты и сама прекрасно справляешься… — пробормотал я, начиная готовиться к катастрофе вселенского масштаба, но ситуацию спасла Настя, подбежавшая к нам вместе с мамой за руку. Радостное личико сияло, глаза блестели от восторга.

— Рапунцель! Ты видел? Она точно принцесса! А я знала! Мы скоро пойдем к ней?

— Настя… — строго проговорила Алина, по всей видимости, в продолжение их предыдущего разговора.

— Что, мама? Крестный обещал, что, когда я буду к нему приходить в гости, там будет Рапунцель, но он обманул. — Девочка с упреком посмотрела на меня, но потом быстро сменила гнев на милость и снова заулыбалась. — Я обижалась, но потом решила его простить, когда он долго болел, а теперь он устроил мне сюрприз! И мы пойдем к Рапунцель! Она так обрадуется…

Мы переглянулись с Алиной, а мама недоумевающе хлопала ресницами, и одна Настя продолжала смотреть на меня в ожидании команды «Вперед, к принцессе!».

— Знаешь, милая, она же принцесса, к ней не так просто подобраться, — выдумывал я на ходу, потрепав Настю по светлой макушке.

— Ну а ты подберись, невежливо не пообщаться, если знаете друг друга.

— Она может не захотеть разговаривать. Понимаешь, у взрослых не так, как у детей. Они могут и не разговаривать друг с другом, если один человек обидел другого.

— А ты обидел Рапунцель? Зачем? — нахмурилась девочка.

Я виновато улыбнулся, молчанием отвечая на вопросы.

— Извинился?

— Да. Но обидел так сильно, что простого извинения не хватит.

— Меня Сашка Киселев тоже страшно обидел, но я его и то простила. Подари ей букет, только большой. И еще сладости. Все девчонки любят сладости.

— Боюсь, букетиком здесь не отделаешься, — улыбнулся я, представляя, что же такого совершил этот Сашка Киселев.