Недотрога в моей постели

«Фамилию я не знаю, но имя Илона редкое. Ты точно не ошибешься. И, Тони, прошу, не говори никому про беременность».

«Не переживай, замена модели — обычное дело. Никто даже не спросит причину. Целую страстно! Как ты?»

Продолжить переписку не удалось, потому что экран погас. Но, по сути, важные дела я решила, а ввязываться в беспредметное обсуждение наших с Суворовым перемещений я не хотела.

Конечно, может позвонить мама, но я подумала, что за час ничего не изменится и планета не сдвинется со своей оси, поэтому не стала просить Максима поставить телефон на зарядку.

Радуясь его молчанию, я так же безмолвно следила за дорогой, одновременно любуясь багряно-желтой листвой и впадая в уныние от увядания природы осенью. В Сан-Ремо еще тепло, тихо шелестят волны, ласково греет солнце, развеваются на ветру легкие платья улыбчивых девушек. В отличие от меня, им есть чему радоваться.

Но деревья не сменились очертаниями поселка, где располагалась дача Суворовых, вместо этого мы почему-то въехали в город.

— Максим? — подала я голос с заднего сиденья, не понимая, зачем мы делаем лишний круг.

— У тебя есть подарок, а у меня нет, — объяснил он коротко, тормозя у торгового центра, от которого было рукой подать до его квартиры.

Сердце остановилось от ужасных предположений.

— Ты везешь меня к себе домой?! — вскричала я, вцепляясь в спинку переднего сиденья обеими руками, будто желая прирасти к месту. Дыхание сбивалось, я буквально задыхалась от возмущения.

Максим обернулся ко мне, окинув взглядом побелевшие пальцы, вперил взгляд в лицо.

— Что непонятного, Тая? Я тебя больше не обижу, никакого принуждения или похищения. Сколько раз повторять? — процедил он глухо со смертельной усталостью в голосе, и я почувствовала себя глупо.

— Ладно. Тогда я жду, пока ты купишь подарок, — примирительно сказала я, отмирая.

— Я бы хотел, чтобы ты помогла мне его выбрать. Так будет быстрее, — поспешил он выдать верный аргумент, и я нехотя кивнула, выбираясь из машины.

— Что ты планируешь купить? — поинтересовалась я, когда мы вошли в шумный торговый центр, яркий от многочисленных лампочек и призывных вывесок магазинчиков.

— Не бойся, не буду таскать тебя по разным отделам, — успокоил меня Максим, целенаправленно идя в сторону магазина часов.

— Часы? Часы к разлуке… — пробормотала я тихо-тихо, но Максим услышал и метнул в меня взгляд, бросив короткое:

— Предрассудки.

Выбирал он недолго, чему я была искренне благодарна, рассматривая невидящим взглядом часы всех форм и размеров. Мне приглянулись одни — тоненькие, изящные, с какими-то мелкими камушками, может, бриллиантами.

И цена была говорящей. Увидев ее, я пораженно заморгала и сразу же отошла к выходу, Максим тем временем расплачивался на кассе, милуясь с очередной девушкой, клюнувшей на его обаяние. Глупышка не знала, что под красивой личиной скрывается опасный человек, способный на кошмарные поступки.

Но я-то убедилась в этом на собственном опыте и злилась, что приходится себе постоянно об этом напоминать, ведь время шло, и я привыкала к присутствию Максима.

Недавно я и думать не могла, чтобы вообще с ним встретиться, а вот уже идем, мило общаемся на ничего не значащие темы, обсуждаем изменения в городе, фальшивые скидки в магазинах, нелепых фриков, встреченных по пути, он даже предлагает купить мне мороженое…

Надо это всё как-то прекращать, потому что общество Суворова для меня губительно, и ничем хорошим наше общение не окончится.

Вдруг он замер как вкопанный и немедленно переместил меня себе за спину. Не понимая, что происходит, я посмотрела вперед, через его плечо, и увидела коренастого полного мужчину с лысиной с повязкой на лице. Он волком уставился на Суворова, метнул взгляд на меня и сжал руки в кулаки.

— Часто встречаемся, Максим, — прохрипел мужчина гнусавым голосом, на что Суворов ответил:

— Снова не повезло мне, Борис Сергеевич.

— Давай отойдем поговорим? — предложил тот, вздернув бровь из-за открытой грубости Максима.

— Мне некогда, да и желания нет.

— Уверен, Максимка? У моей вежливости есть лимит.

— Уверен на все сто.

Непонятное противостояние накалило воздух вокруг. Я невольно прижималась к спине Максима, боясь гнева лысого, чьи охранники подошли с двух сторон и непоколебимыми глыбами встали по бокам от шефа.

— Прятаться от меня долго не получится, мальчик, — пригрозил Борис Сергеевич, и у меня по коже разлился колючими каплями озноб, а Суворов даже не дрогнул, лишь спина одеревенела.

— Всегда к вашим услугам, но, извините, не сегодня, — повторил он твердо.

— Извиню, но один раз. Только ради твоей прекрасной спутницы, — смилостивился мужчина и, бросив последний злобный взгляд на Максима, уступил нам дорогу.

— Что это было? — спросила я, как только мы уселись в машину.

— Это очередное подтверждение, как легко я нахожу неприятности. Повздорили мы недавно с Турком, и я ему лицо разукрасил. А краска не понравилась.