Недоучка

Змеюка нападать явно не торопилась. Понимает, зараза, что человек другой расы сейчас в ее воле находится, так почему и не поиграть с ним? Скучно ей.

– Милый, ну что ты дергаешься, как муха в паутине? – прошептала она, «подшагнув» еще ближе. – Не собираюсь я тебя убивать… И ты уж, будь добр, тоже об этом не думай! Да и невозможно твоей железкой меня убить. Ну, чего озираешься? Осиновый кол глазами ищешь? Нету их тут! А даже если б и были, это человеческое заблуждение, что вампира можно убить осиновым колом. Как и то, что мы боимся чеснока. Нет, ну неприятно, конечно, – усмехнулась она. – А тебе было бы приятно общаться с девушкой, от которой за версту несет чесноком?

Неизвестно, что бы случилось дальше, если б… Снизу, из лифтовой шахты, прогремел взрыв. Наверное, это и нарушило воздействие на сознание. Сергей вздрогнул и мгновенно пришел в себя. Ждать продолжения окучивания сознания не стал. «Щаз! Вот прямо шею тебе подставлю!..»

О сабле, зажатой в ладони, клинок которой серебром покрыт, он забыл. Работал на инстинктах. Оба своих кулака вколотил в выпуклости молочных желез, заставив нежить, поморщившись, отшатнуться. А то! Самое больное место у женщин, будь ты хоть гадюкой подколодной, хоть вампиршей, хоть вредной соседкой.

Потом и о клинке вспомнил, махнул им, только не как учили, а по рабоче-крестьянски, как пришлось. Отскочила. Шустрая, сволочь! Ждать развития событий не стал, развернулся – и бежать. Только куда? Пока прямо, а там в один из залов.

Вот это-то змеюку и удивило: не сразу погналась. Ведь коснувшись сознания парня, уверена была, что в героя играть станет. Значит, не угадала! А все ж хоть какое-то развлечение…

От осознания, что погоня следом по пятам скачет, Сергеем овладел ужас. Хотелось орать, но при беге он смог выдавить из себя только хрип. Как в омут головой ворвался в огромный зал с высоким потолком.

Внезапно перед ним что-то пролетело – и в тот же миг словно рассыпалось, исчезло. Это что-то напомнило летучую мышь. Тут же материализовалось, воссоздалось в хвостатую гадину, сжимающую в руке меч, очень напоминающий японскую катану. В глазах уверенность и злоба. Где та милая кокетка, которая его охмурить пыталась? Нет ее и в помине. Фурия! Загрызет и имени не спросит. Да и зачем ей его имя?

– А мне ведь тебя даже жаль было. Такой молодой… Ну, сам напросился! – прошипела она, бросаясь в атаку.

Удар! Сергей на автомате закрылся сталью.

Еще удар! Снова на автомате поставил защиту, причем не думая, что сделал ее профессионально, как натаскивали.

Она махнула хвостом понизу. Может, надеялась кости ног перебить? Он ушел прыжком. Она напор не ослабила. Он мечом мочит, как кувалдой, рука онемела, отсохла, подчиняться отказывается. Силища в бабище немереная. А скорость!..

При очередном блоке Сергея так крутануло, что он, споткнувшись, рухнул на низкий стеллаж, больно ударившись боком о переднюю кромку. Не сдержался, взвыл:

– Ё-о-о!

– Не ушибся? – Голос шипящий, с нотками издевки.

Собрав последние крупицы воли, он постарался взять себя в руки. Получалось не очень, а тут и расплата подоспела в виде акульей хлеборезки. Отбросив клинок, кровососка вцепилась в него – не отцепишь, дорвалась, как до халявы. Метилась в шею, с такими челюстями и перекусить могла.

Впопыхах, в последнюю секунду он сделал, что успел, – подсунул под укус предплечье. Она хапнула, мочаля мышечную ткань, втягивая в себя поток крови из поврежденной артерии.

Удержание жертвы крепким захватом. Жадный, нетерпеливый, голодный глоток. Еще глоток. В помутненных вожделением глазах вампирши проснулся испуг. Она разжала челюсти, пытаясь исторгнуть из себя проглоченную кровь, ухватившись при этом за свое горло и царапая его выпущенными из пальцев когтями, будто разорвать хотела.

Сергей, сам кривясь от адской боли, бездумно, на одних нервах, здоровой рукой выхватил нож, висевший в ножнах на поясе, и ткнул им твари под нижнюю челюсть, оставив клинок в ране. Любой другой от такого удара зажмурился бы навечно. Эта – нет! Задержка на короткое время. Регенерация тканей ураганная.

Он знал: медлить нельзя. Осмотрелся. Вот она, родная! Потянулся. Ухватил валявшуюся гадюкину катану, рубанул вампирку поперек шеи. Хорош меч! Голову с позвонков как корова языком слизнула. Она покатилась, пятная кровищей крышки кабель-колодцев. Только по дурости или по причине неопытности он не смог от фонтана крови увернуться. Мало того что весь извозюкался, так еще и наглотался. Холодная мерзость!

– Тьфу, гадость какая! – Глядя на еще извивающийся в конвульсиях хвост теперь уж точно мертвой твари, Сергей отплевался, чувствуя, что во рту будто кошки оправились. – Не отравиться бы…

Внезапно Сергея накрыли смешанные чувства: тревога, тоска, смятение. Прорвало:

– Дед!

Не обращая внимания на рану и сочившуюся из нее кровь, пропитывающую рваную материю «бронежилета» и одежду, он бросился к лифту. Побежал так быстро, как никогда не бегал. У лифта остановился, прижался ухом к закрытой двери – слушал.

Тишина – как в склепе.