Недоверчивость отца Брауна

…Уже два часа отец Браун, подавленный и обескураженный, бродил вокруг поселка. Состояние его вряд ли можно было объяснить потрясением – он помог отнести раненого в расположенный прямо напротив церкви трактир, поговорил с доктором, узнал, что рана серьезна, но не смертельна, и поставил об этом в известность всех остальных, когда они собрались за круглым столом в зале. Однако загадка не становилась яснее: наоборот, она становилась все более и более таинственной. Вернее, главная тайна выступала все четче, когда разрешались второстепенные. Чем больше вырисовывалась роль отдельных людей, тем труднее становилось найти ключ к разгадке. Леонард Смит приехал сюда только потому, что сюда приехала леди Диана. Леди Диана приехала только потому, что ей этого захотелось. Их, безусловно, связывал банальный светский адюльтер, тем более пошлый, чем большую интеллектуальную окраску ему пытались придать. Однако романтизм леди Дианы, не чуждой суеверия, проявился и в том, что она была в немалой степени подавлена страшной развязкой. Пол Таррент – частный сыщик, нанятый для слежки за этой парой супругом или женой одного из них или за усатым лектором, весьма смахивающим на нежелательного иностранца. Однако если он или кто другой вознамерился украсть реликвию, намерение это в конце концов было предотвращено. Из возможных причин на ум приходили только две: простое совпадение и проклятие.

В полной растерянности от этих размышлений отец Браун стоял где-то посредине деревенской улицы и вдруг, к немалому своему изумлению, увидел знакомую фигуру. На отца Брауна глядели глубоко посаженные глаза журналиста, чье неряшливое платье при ярком свете дня еще больше напоминало оперение ворона. Священнику пришлось дважды внимательно взглянуть на лицо Буна, пока он убедился, что под длинными усами змеится неприятная, или, скорее, злобная усмешка.

– Я полагал, что вас уже здесь нет, – сказал отец Браун необычным для него резким тоном. – Я полагал, что вы уехали поездом два часа назад.

– Как видите, не уехал, – ответил Бун.

– Зачем вы вернулись? – жестко спросил его отец Браун.

– В этом сельском раю журналисту не следует торопиться. События здесь разворачиваются так быстро, что ими не стоит пренебрегать ради такого скучного места, как Лондон. Кроме того, я волей-неволей втянут в это дело. Я имею в виду второе дело. Ведь это я первый нашел труп или, по крайней мере, одежду. Разве тем самым я не навлек на себя подозрения? Не надеть ли ее, кстати? Из меня вышел бы неплохой пастор, как по-вашему?

С этими словами долговязый и длинноволосый шарлатан прямо посреди улицы вытянул вперед руки, словно бы благословляя кого-то, и произнес, как в пародийном спектакле:

«О, мои дорогие братья и сестры, я хотел бы заключить вас всех в объятия!»

– О чем это вы? – воскликнул отец Браун, стуча по булыжнику коротеньким зонтиком и проявляя необычное для себя нетерпение.

– Можете узнать у своих милых друзей в трактире, – презрительно ответил Бун. – Этот Таррент подозревает меня только потому, что я нашел одежду. Хотя, приди он минутой раньше, он бы сам ее нашел. Однако в этом деле немало загадочного, например, маленький человек с усами – по-моему, он значительней, чем представляется на первый взгляд. Или вы, например, – почему бы вам самому не убить беднягу?

Отца Брауна это замечание не столько раздражило, сколько обескуражило.

– Вы хотите сказать, – с наивной простотой спросил он, – что это я убил профессора Смейла?

– Ну что вы, конечно нет, – ответил Бун, примирительно помахивая рукой. – Для вас припасено немало мертвецов. Только выбирайте. Не обязательно Смейл. Разве вы не знаете, что кое-кто другой уже познакомился со смертью гораздо ближе чем профессор? Не вижу, почему бы вам не разделяться с ним втихую. Конфессиональные распри, прискорбная особенность христианства… Вам ведь всегда хотелось заполучить обратно англиканские приходы.

– Я пойду в трактир, – спокойно сказал священник. – Вы, кажется, упомянули, что они знают, что вы имеете в виду. Надеюсь по крайней мере, что они смогут мне это вразумительно объяснить.

И действительно, ошеломляющее известие о новой беде вытеснило недоумение отца Брауна. Едва войдя в залу трактира, где собралась вся компания, он понял по их бледным лицам, что они потрясены чем-то происшедшим после несчастья со Смейлом. В тот момент, когда священник входил в залу, Леонард Смит говорил:

– Когда же этому придет конец?

– Никогда, – произнесла леди Диана, уставившись в пространство остекленевшим взглядом. – Никогда, пока не придет конец всем нам. Проклятие будет настигать нас одного за другим, возможно – не сразу, как и говорил бедный викарий, но оно настигнет нас, как настигло его самого.

– Ради всего святого, что случилось? – вопросил отец Браун.

Воцарилось молчание; наконец заговорил Таррент.